Самый жаркий день (СИ)

— Дело не в моей вере, Александра Платоновна, а в том, во что будут верить люди. Это могло быть? Могло. Для меня то, что Сим жил и был в этих местах, неоспоримо. Могло быть так, как в этой легенде? Почему нет? Поэтому буду утверждать, что сын Ноя лично копал землю, чтобы добраться до воды, пока мне не докажут обратное.

Несмотря на воодушевление, предместья столицы Хорезма показались только ночью. Генерал не стал останавливаться для отдыха, армия молчаливой, едва слышно гремящей железом змеей втянулась в город, не имевший стен[3]. И так получилось даже лучше, потому что суета, поднявшаяся при появлении чужого войска, распространялась вяло. Сонные жители никак не могли осознать происходящее, прятались по домам и испуганно глазели в узкие окна на черных от пыли людей.

И как же приятно было осознавать свою правоту, когда первые плутонги вошли в раскрытые ворота Ичан-Калы — старой крепости. Здесь уже держали под прицелом едва одетых стражников казаки, но внутри самого кремля вооруженных людей оказалось едва ли на роту. Ланжерон, глядевший в куцую карту, рядом с которой адъютант держал большую свечу, взмахами шпаги направлял части по той или иной улице. Главной целью оказался расположенный у южных ворот дворец самого хана, отмеченный названием «кунярк»[4]. В ночной темени я не рискнула предпринимать самостоятельные поиски авантюр и остановилась рядом с генералом. Зато и слышала из первых уст доклады: что все ворота взяты под охрану и заперты, что во дворце Мухаммада не оказалось, а стража его сложила оружие, что единственный бой случился возле казарм, но не оставил после себя даже раненых ни с одной из сторон. Сильный залп двух плутонгов отбил у хивинских солдат желание сражаться.

— Александра Платоновна, — сказал мне час спустя Александр Федорович. — Примите мои поздравления, взятие столицы славного Хорезма — это Ваша победа. Я ведь желал остаться на несколько дней в Ташаузе, а Вы убедили, что Хива будет беззащитной.

Похвала была приятной, но я все же постаралась отговориться:

— Не думала, Ваше Высокопревосходительство, что здесь совсем не будет войск, ведь, казалось бы, где им еще собираться.

— Войска хана остались там, где мы их разбили, а новые он уехал призывать. Поэтому принимайте свой приз, дорогая графиня. Без штурма захватить такую добрую крепость. Но на сей-то раз дадите отдохнуть?

Я посмотрела вокруг себя и радостно улыбнулась. Хива — это не захолустный городок вокруг трактира, ее стены можно защищать долго, если будут припасы. А они, как выяснили интенданты, были, как и приличные запасы пороха в арсенале. Полковник Петров доложил, что на стенах трофеями достались десять пушек, хотя и таких старых, что помнили еще, наверное, Бековича.

Диспозиция в целом ведь не изменилась: экспедиция по-прежнему посреди враждебной земли, сама заперлась в городе, но существенное отличие имелось.

В осаде мы теперь могли сидеть хоть целый год.

И мы взяли на штык столицу, что хан Мухаммад терпеть не сможет. И он либо будет штурмовать, либо вступит в переговоры.

— А с этими что делать? — послышался чей-то голос.

Я с генералом как раз входила во дворец, когда к его воротам вывели четырех европейцев.

На двух из которых оказались надеты не застегнутые в спешке красные мундиры.

Принадлежность пленных к подданству Его Величества Георга подтвердилась сразу же, как только старший из них взял слово. Говорил он одновременно и вежливо, и заносчиво. Ланжерон английский понимал плохо, поэтому повернулся ко мне. И испугался, углядев застывшую на моем лице хищную улыбку.

— Графиня, — тихо сказал мне генерал, — прошу Вас не давать волю гневу, не берите грех на душу.

Я кивнула, стараясь успокоиться. И сама удивилась тому, что в последнее время англичане порождают в моей душе черную ненависть одним своим видом. Пусть поводов для этого было дано предостаточно, но нельзя уподобляться кровожадному животному. Нет плохих наций, есть плохие люди. Впрочем, уверена, что этих добрыми не назовешь.

— На каком основании… — начал было англичанин, но я его грубо перебила.

— На основании силы. И на основании внезапного нападения подданных хана Хорезма на людей Его Императорского Величества Николая. Вы являетесь подданными Хивы?

— Конечно, нет!

— В таком случае никаких претензий от вас быть не может. И еще, мистер Возмущение, в войске хана были замечены английские советники, участвовавшие в нападении. Поэтому вы задержаны, будем выяснять, имели ли вы отношение к этому дерзкому преступлению. Господин полковник?

Некрасов был уже тут как тут и светился счастливой улыбкой. На меня он посмотрел вопросительно, дождался короткого кивка и отдал честь. Эту пантомиму Ланжерон понял прекрасно, однако воспрещать не стал.

— Вот так вот, Александра Платоновна?

— Именно так, Александр Федорович. Вы — человек военный, человек чести, но я не такова. Против меня и моей семьи велась подлая интрига много лет, мой отец был убит, а я сама несколько раз была на волосок от гибели. И у нас есть цель, поставленная Императором, ставить ее под угрозу излишним человеколюбием недопустимо.