Самый жаркий день (СИ)

Спорить было бесполезно, тем более что Николай Павлович прав — последняя воля его отца была озвучена им прилюдно, и противиться ей невозможно. В Индию я совершенно не хотела, замуж — только если за Сержа, а на это был запрет Павла Петровича, никем не отмененный.

— Ты поставишь женщину во главе военного похода? — удивился Михаил Павлович.

Наследник снова подошел к окну. Пироскаф уже миновал переправу и подходил к Исаакиевскому мосту, сейчас ремонтируемому. На берегах возводили гранитные устои, сочетающиеся с обновленной Петровской площадью, которую в народе продолжали называть Сенатской.

— Смотри, как меняется мир, Миша. Еще несколько лет назад на Неве ты не увидел бы ничего, кроме весельных ботов и парусных кораблей. А теперь вот, — Николай Павлович указал рукой на «Скорый», — ужасная с виду лоханка, чадящая в небо дымом. Но ты согласен, что за ней будущее? Там, где раньше мы полагались на волю Господа и силу ветра, теперь жжем дрова или уголь. Углежоги торжествуют, а в Малороссии начали активно выкапывать уголь каменный. Александра Платоновна, опробовали уже его?

— Да, Ваше Императорское Высочество. Жар дает больший, но и топки в машинах переделывать надо.

— Вот, видишь, Миша, только новое придумали, а уже перепридумывать надо. Слишком все быстро, — он повернулся к брату. — И женщина во главе военного похода — когда такое было? Никогда, наверное.

— Читал, что иллирийская царица Тевта водила армию свою даже против римлян, — ответил Михаил.

— Да? — удивился наследник. — И успешно?

— Кажется, нет[2]. Так тем более! Что графиня будет делать с войсками? Она же не училась командованию!

— А зачем ей командовать войсками? Это найдется кому. Но руководить именно походом будет она. Воля отца.

Теперь брату будущего Императора нечем было ответить. Мне эти слова ясности и понимания не прибавили, увы. Какова моя роль в этом странном предприятии? Чем я там могу быть полезна?

— Ты знаешь мой талант, Миша? — спросил Николай Павлович. — А Вы, графиня?

Мы вместе отрицательно помотали головами.

— Отец мог чувствовать, когда поступает неправильно. Дар хороший, но часто он не давал ему ответа на вопросы. Мне же Свет подсказывает, когда я поступаю правильно. Грешно гордиться, но я полагаю, что этот талант будет посильнее папиного. Поэтому слушайте мое решение: ты, Михаил, женишься на Фредерике Шарлотте Марии Вюртембергской, когда она подрастет, так что уже можешь готовиться к поездке в Штутгарт через пару лет. Вы, графиня, отправитесь в Индию. И, клянусь Мани, это не обсуждается!

— Это же сколько всего подготовить нужно… — пробормотала я.

— Не думаете же Вы, Александра Платоновна, что страстная идея Павла Петровича по сей день осталась без подготовки? — хмыкнул наследник. — В Оренбурге уже год как войска готовятся. И под Петербургом особые два полка ждут отправки. Да и… много что сделано уже. Так что в сентябре уже и отправитесь. Тем более подумал я тут, что надо бы Вас из столицы убрать на время, и Свет подсказал мне, что решение сие — очень правильное и своевременное.

— Почему? — изумленно спросила я.

— Вы же знаете, как действует талант, — укоризненно заметил будущий Император. — Я понимаю лишь то, что это верно, но почему — могу только рассуждать. И видится мне здесь зловредная роль графа Каледонского, который хочет погубить Вас, а это будет прискорбной и дурной для России вестью. Поэтому Вы отправитесь туда, где Вас никто не ожидает. Отсюда и разговор наш этот останется тайной великой. Вас пригласят для более обстоятельной беседы, а пока можете сами готовиться к такому далекому путешествию. На заводе Вашем много придумок интересных, вот сами и решите, что может пригодиться. А теперь прошу оставить меня, ожидаю Аракчеева с докладом о неких события в порту, в коих Вы, графиня, вроде как участвовали. Не сверкайте глазами! Уже знаю, что Вы там устроили, хочу графа выслушать, хотя он тоже дюже зол, как докладывают.

Я поклонилась и вместе с Великим Князем направилась к выходу. Уже за дверьми, посмотрев, что никто подслушать не может, Михаил обратился ко мне:

— Зря Вы, Александра Платоновна, отказали мне. И мне обидно сделали, и себя такой опасности подвергли.

— По словам Николая Павловича я здесь в большей опасности, — задумчиво парировала я. — Но скажите, Ваше Высочество, сватовство Ваше — оно от разума было?

Михаил внезапно покраснел, и стало очевидным, что невеста ему казалась пригожей. Удивительно, себя как предмет страстного желания члена императорской семьи я никогда не рассматривала. Все же есть Государь и его близкие, а есть все остальные. Завидовала ли я княжне Бакуниной? Ни минуты в своей жизни. Та пропасть, которая лежит между мной и царской кровью, устраивает меня в полной мере.

Но вот передо мной юный принц, генерал от самого факта своего рождения, один из высших сановников Империи с недавних пор — и он смотрит на скромную дворянку без блестящей родословной, и его желание обладать ею чувствуется в воздухе. И интересует Михаила не только мое тело, но и что-то такое, что спрятано глубже.

Да в конце концов!