Самый желанный герцог

И все же, оказывается, даже «бедные, некрасивые» девушки получают почту. Фортескью принес ей толстый конверт цвета слоновой кости на серебряном подносе.

– Миледи прислала вам письмо, мисс.

Почерк Дейдре был таким же летящим и беззаботным, как во многом и сама Дейдре. «Лемонтёр написал мне, что ты переехала в Брук-Хаус», – писала она. – «Браво. Феба просила передать тебе, чтобы ты сказала Фортескью, чтобы тот поменял все замки. Я ответила ей, что я это уже сделала».

Софи заморгала. Она не подумала о том, чтобы написать Дейдре и получить официальное разрешение использовать этот дом. Со стороны Лемонтёра это было заботливо… и к тому же немного отдавало манипуляцией. Софи устало улыбнулась при этой мысли.

Письмо продолжалось. Выздоровление герцога снова сменилось ухудшением. «Похоже на то, что, в конце концов, я все же смогу скоро стать герцогиней – но это так печально, потому что мы все очень привязались к его светлости. Он добрый пожилой джентльмен, и выглядит как раз так, как Колдер и Рейф будут выглядеть в пятьдесят лет – мне придется очень постараться, чтобы самой так же хорошо сохраниться, хотя бы только для того, чтобы соответствовать». «Шлю тебе всю свою любовь, мы не можем дождаться, когда увидим тебя в твоих новых платьях. Передай Тессе, чтобы она утопилась в Темзе». «И поцелуй за меня Мэгги. И котенка. Она наконец-то дала ему имя?» «Д.»

Софи ощутила вспышку вины, потому что сегодня она почти игнорировала Мэгги. Но у нее еще было немного времени перед тем, как она должна будет одеваться для сегодняшнего музыкального вечера.

Наконец-то вырванная из своей депрессии, девушка повернулась спиной к сцене своего самого значительного светского триумфа и направилась вверх по лестнице, чтобы отдать и, может быть, получить поцелуй и объятие от леди Маргарет.

И от котенка.

Поднявшись по ступеням, она небрежно бросила взгляд налево перед тем, как свернуть направо, и замерла.

Не небольшом расстоянии дальше по коридору она увидела Фортескью и очаровательную Патрицию, стоявших очень, очень близко. Пока девушка наблюдала за ними, на лице строгого и безразличного дворецкого появилась такая ослепительно красивая улыбка, которая равнялась только такой же ослепительной улыбке Патриции. Когда они наклонились еще ближе друг к другу, Софи закрыла глаза, чтобы не видеть их счастья, хотя тихий смех, вибрирующий от любви, доносился до ее ушей из коридора.

Кажется, что все вокруг были любимы. Все, кроме бедной, некрасивой Софи Блейк.

В таком случае, черт бы побрал Софи Блейк!

Фортескью не заметил, как это случилось. Буквально только что он стоял с Патрицией в коридоре верхнего этажа, обсуждая возможность найти подходящего товарища по играм для леди Маргарет, которая казалась весьма одинокой в огромном доме, не имея рядом с собой никого, кроме котенка, а в следующий момент его рука случайно прикоснулась к ее… и их пальцы сцепились…

Момент затянулся. Он едва мог дышать, когда изящные, покрытые веснушками пальцы Патриции переплелись с его пальцами. Фортескью беспомощно смотрел на верхушку ее головы, домашний чепец горничной как обычно проиграл борьбу за то, чтобы удержать массу ее пламенных волос. Казалось, что она не в состоянии оторвать взгляд от их переплетенных пальцев, и все же девушка не сделала ни одного движения, чтобы отнять руку. Затем, как ни поразительно, Патриция позволила их рукам полностью соединиться.

Только тогда она подняла взгляд, ее зеленые глаза сделались блестящими от осторожного замешательства и отчаянной тоски. Фортескью сомкнул свою руку на ее ладони и потянул девушку к себе, очень мягко, не отрывая взгляда от ее глаз.

Она медленно шагнула вперед, откинув голову назад, ее гордость и желание были очевидны в каждом изгибе длинной шеи.

– Что вы требуете от меня, сэр?

Дворецкий покачал головой и позволил себе медленно выдохнуть.

– Требовать? – О, моя красавица… такая колючая, такая гордая… – У меня нет права ничего требовать. – Он протянул другую руку и отвел как всегда своенравный локон огненных волос от нежного изгиба ее щеки. – Я могу только просить…

После этих слов ее глаза смягчились, потеплели, когда настороженность отступила. Улыбка заиграла в уголках восхитительных губ. Патриция подошла еще на шаг ближе.

– Тогда что вы просите?

Фортескью не мог дышать. Не мог говорить. Он только покачал головой, беспомощный перед лицом той, кого хотел больше всего на свете. Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?

Затем девушка рассмеялась, тихо, ласково и дразняще.

– Вы – прекрасный актер, сэр. Человек из гранита и льда, так они говорят о вас внизу… что, если бы они могли видеть вас сейчас?

Он опустил взгляд на их все еще сплетенные руки. Она не отпускала его, так же, как и он не отпускал ее. Подняв глаза обратно к ее лицу, Фортескью наконец-то позволил себе упасть в эти зеленые ирландские мечты, и к черту опасность.

– Выходи за меня, Патриция.