Самый желанный герцог

О нет. Тревога закружилась внутри Софи. Она начала съеживаться в своем кресле — невозможная задача для девушки ее роста.

Большая часть группы людей вежливо обратила свое внимание на Тессу. Нет, не надо! Софи захотелось крикнуть и попросить их отвернуться. Не слушайте ее!

Тесса прихорошилась перед слушателями.

— Во-первых, я должна сказать вам, что хотя я пригласила Софи разделить наше небольшое пребывание в Лондоне, я ничего не получила от ее матери, даже записки! Затем, через неделю после того, как мы въехали в наш милый маленький дом, она без объявления прибыла к нашему порогу — я едва смогла сдержать себя! — насквозь промокшая, всего лишь с сумкой старых платьев и связкой книг! Она выглядела таким пугалом в древней накидке, которая была коротка ей на шесть дюймов! Я подумала, когда мы открыли дверь, что это привидение-скелет! — Она музыкально рассмеялась и огляделась, приглашая всех вокруг разделить ее маленькую шутку.

Софи совершенно онемела, глядя на свои руки. Как всегда, правильное возражение не приходило ей в голову до тех пор, пока не было слишком поздно. Какое это имеет значение, когда она в любом случае была слишком косноязычна, чтобы произнести его? Лишь бы ей удалось поддерживать ледяное спокойствие, которому Лемонтёр пытался научить ее, поднять свой подбородок и изобразить скучающий вид — но при этом ее живот все равно крутило, а руки и ноги тряслись от явного давления кипящего внутри нее замешательства.

Софи никогда не станет тем образцом элегантности, создать который Лемонтёр пытался с таким трудом. Она никогда на самом деле не овладеет этой модной скукой. Слишком много вещей имело для нее значение, ее эмоции были слишком глубоки и запутанны. Несправедливость возмущала ее, неоправданные насмешки оскорбляли ее, снобизм общества заставлял ее сердце быстрее биться от ярости.

Ленивые и элегантные не имеют таких сильных чувств, у них нет такого горящего желания исправить несправедливости Общества, у них не ни сомнений, ни страхов, потому что они просто недостаточно беспокоятся об этом. Такая жизнь станет смертью для ее души, и все же она — в противоположность импульсу, который все еще смущал ее — все еще мечтала о частице холодной отстраненности, об этой легкой беззаботности.

И все же очевидно, что ее новый круг принадлежал к лучшему классу друзей, чем тот, к которому привыкла Тесса, потому что замечания ее тетки были встречены молчанием и неловко отводимыми взглядами. К несчастью, Тесса казалась неуязвимой к такому тонкому неодобрению. Она всего лишь сделалась еще более резкой в своей попытке стать интересной.

— Я упоминала, что Софи пропутешествовала всю дорогу от Актона сама по себе? Она на самом деле ехала одна в карете. Конечно же, никто не станет связываться с девушкой, которая выглядит так, как она, но тем не менее…

Как всегда, Софи ощутила, как целая жизнь робкого ухода в себя заставляет ее молчать. Ей хотелось прикрикнуть на Тессу, чтобы та замолчала, сказать что-то остроумное и разрушительное и навсегда задушить эти слова — но все ее колебания были внутренними. Она просто не могла открыть свой рот перед всеми этими людьми.

Помощь пришла оттуда, откуда ее совершенно не ждали — хотя, возможно, она должна была ожидать этого.

— О, я не знаю, Тесса. Мне всегда нравилась независимость. — Грэм лениво оперся на косяк в дверях и послал легкую улыбку одобрения в направлении Софи. — И мы все восхищаемся женщиной, которая много читает, не так ли?

Его слова вызвали среди гостей рябь согласия, смешанного с облегчением, и пробудили обсуждение последних романов. Полностью игнорируемая и, наконец-то, догадавшаяся о всеобщем неодобрении, Тесса кипела от злости, но к счастью делала это молча.

Медленно румянец оскорблений сошел с бледных щек Софи. Она даже сумела предложить свое мнение по одному или двум предметам обсуждения, но ее глаза видели только Грэма, который передвигался по комнате, не присоединяясь к ее группе, чтобы занять позицию наблюдателя, облокотившись на камин.

На его лице появилось выражение веселого сочувствия. Ты на самом деле хочешь быть здесь?

Софи чуть улыбнулась, тепло встречая его взгляд. Теперь хочу.

— Привет, любовь моя, — промурлыкал голос на ухо Грэму.

Грэм наблюдал за тем, как выражение на лице Софи изменилось от дружелюбного до ледяного безразличия, когда она осознала, что Лайла обращается к нему. Затем Софи и вовсе отвела взгляд, обратив свое внимание вместо него на толпу.

Как бы ему не хотелось выскользнуть из хватки Лайлы — потому что та обхватила его бицепс обеими руками с длинными ногтями — он заставил себя повернуться и улыбнуться ей.

— Добрый день, миледи. — Это была не слишком приятная улыбка, на самом деле больше похожая на гримасу, но Лайла в настоящий момент, кажется, не занималась подсчетом очков. Это означало, что Грэм в серьезной опасности, потому что Лайла никогда и никому не предоставляла преимущества — во всяком случае, не бесплатно.