Самый желанный герцог

Через плечо Тессы Софи могла видеть расплывавшиеся очертания Фортескью, его привлекательное лицо было полностью лишено выражения, хотя можно было бы совершенно четко сказать, что он только что почуял что-то противное. Конечно, он едва ли мог запретить Тессе войти. Черт побери.

Сомерс Бут-Джеймисон был восхищен.

— Теперь вы можете оставаться здесь так долго, сколько пожелаете, мисс Блейк!

— О. ужас, — пробормотала Софи. Джентльмен, который в настоящий момент утомлял ее рассказами о своих спортивных подвигах, испуганно уставился на нее. Софи, которая уже вычеркнула его из списка своих потенциальных мужей — она отказывалась провести остаток жизни, слушая, как этот идиот болтает о крикете! — просто бросила на него ответный взгляд, приподняв одну бровь.

Затем дела еще больше ухудшились. В нескольких шагах позади Тесса шла сама леди Лайла Кристи. Софи ощетинилась при виде самой красивой волчицы в Обществе. Темноволосая, с серебристыми глазами, высокого происхождения, элегантная и совершенно безнравственная, Лайла была всем, чем не была Софи.

Черт побери.

Тесса улыбнулась и склонилась через плечо Софи.

— Я надеюсь, ты не возражаешь, дорогая Софи, но бедная Лайла в последнее время была такой грустной. Ты же знаешь, что у нее недавно умер муж. — Театральный шепот Тессы совершенно четко разнесся по всей комнате. Лайла очевидно пыталась выглядеть соответственно скорбящей, но у нее практически текли слюни при виде комнаты, заполненной мужчинами.

Что касается Тессы, то казалось, что и она тоже видела утренние газеты. Она никогда не упускала шанса укрепить свое социальное положение.

Сейчас она была в своем самом восхитительном воплощении, ее переливающийся смех эхом отдавался в комнате, притягивая всеобщее внимание. Софи совершенно ясно понимала, что делает Тесса. В конце концов, такой красавице, как Тесса, едва ли придется прилагать много усилий, чтобы украсть триумф Софи.

Траурный наряд Лайлы был черным, но он больше открывал, чем скрывал. Лиф платья был таким же обтягивающим, как и любой из тех, что Софи видела вчера на маскараде, и груди Лайлы были достаточно большими, чтобы создавать завораживающее зрелище. Конечно же, с ее волосами и глазами, и бледной, как лунный свет кожей, в черном Лайла выглядела еще более потрясающей.

Ее очень покладистый муж недавно умер так же тихо, как и жил. Для вдовы появление на публике с визитами было, несомненно, скандальным, и все же, если принять во внимание разнообразное и заполненное грехами прошлое Лайлы, то такой проступок едва ли бросал на нее тень. Кроме того, Лайла, казалось, ощущала себя так, словно сводила счеты с правнучками сэра Хэмиша Пикеринга. Это могло иметь что-то общее с тем, что она потеряла своего бывшего любовника, Рэйфа, из-за Фебы — или это могло быть просто из-за того, что Лайла не могла выносить того, что ей придется делить с кем-то внимание Общества.

— Но, Софи, где же Грэм? — прощебетала Тесса. — Лайла очень любит Грэма. Они старые, добрые друзья.

Старые, добрые любовники, она имела в виду. Внезапно все шепоты и взгляды, которые были направлены на нее, переместились на Лайлу. Софи скрипнула зубами и взмолилась о молниеносном нашествии саранчи. Тесса весьма определенно не собирается вежливо вести себя. Триумф Софи отправится в мусорную корзину через день после того, как он состоялся.

Брук-Хаус был одним из тех нескольких величественных домов в Лондоне, в которые Вульф никогда не проникал силой, обманом или жульничеством, вероятно потому, что братья Марбрук не вращались в таких грубых, низко расположенных кругах, как Вульф и его друзья.

Ах, такие хорошие были времена…

И все же сейчас, стоя на мраморных ступеньках, которые манили даже тогда, когда пугали, Вульф ощутил непривычный приступ нервозности. Возможно, что ему не позволят зайти, если слуга будет иметь какие-то подозрения о его прошлых подвигах. Он рассчитывал на тот факт, что прислуга такого дома также вращается в других кругах, чем слуги тех домов, в которых его хорошо знали.

Когда высокий, внушительный дворецкий открыл ему дверь, Вульф постарался, как мог, изобразить добрые намерения.

— Доброе утро. Я мистер Вульф, из «Стикли & Вульф, поверенные».

Лицо мужчины не изменилось, но респектабельность Стикли очевидно проложила ему путь, потому что Вульфу позволили войти.

— Вы здесь по делу, сэр? Ее сиятельства нет дома.

Вульф помнил о том, что ему нельзя улыбаться. Казалось, что почтенные люди имели тенденцию отшатываться, когда он обнажал свои зубы. Вульф покачал головой.

— Я не хотел представлять себя в ложном свете. Я здесь, чтобы нанести мисс Блейк… э-э, светский визит.

Дворецкий заново оценивал его с холодной точностью. Вульф вынужден был признать, что этот человек был мастером своего дела. Он ощущал себя так, словно его грехи были чернилами написаны у него на лбу.

К счастью, он предусмотрел подобный барьер. Вульф наклонился вперед.

— Она работает над своими переводами? Я так хотел их увидеть. Мистер Стикли знал, что я буду заинтригован. Видите ли, я собираю фольклор. Мое небольшое побочное увлечение.