Самый желанный

Софи заморгала. Она-то не подумала написать Дирдре, чтобы получить официальное разрешение жить здесь. Лементер очень предусмотрителен… правда, немного самовольничает. Софи улыбнулась этой мысли.

В письме было еще кое-что. Герцогу, который стал было поправляться, сделалось хуже.

«Похоже, что скоро я все же стану герцогиней. Так грустно, ведь мы все очень привязались к его светлости. Он милый старый джентльмен и выглядит так, как Колдер и Ральф будут выглядеть в пятьдесят лет, а вот мне придется очень стараться, чтобы так сохраниться и соответствовать этим красавцам.

С любовью, твоя кузина Дирдре.

Мы не можем дождаться, когда увидим тебя в новых нарядах. А Тессе скажи, чтобы пошла и утопилась в Темзе. И поцелуй за меня мою Мэгги. И котенка. Она подобрала ему наконец имя?

Д.»

Софи ощутила вину, сегодня она совсем не занималась Мэгги. У нее еще оставалось немного времени перед тем, как начать одеваться к музыкальному вечеру.

Вынырнув наконец из глубин отчаяния, она повернулась спиной к сцене своего светского триумфа и направилась вверх по лестнице, чтобы поцеловать, а может быть, даже и получить поцелуй от леди Маргарет. И котенка.

Ей нужно было повернуть направо, но на верхней площадке она случайно посмотрела налево и обомлела.

В коридоре она увидела Фортескью и хорошенькую Патрицию, которые стояли слишком близко, действительно близко друг к другу. Пока Софи смотрела на них, серьезный и бесстрастный дворецкий улыбался такой бессмысленно-счастливой улыбкой, которую можно было сравнить с улыбкой самой Патриции. Пара потянулась друг к другу, а Софи закрыла глаза, чтобы не видеть их радость, хотя тихий счастливый смех продолжал еще долго звенеть у нее в ушах.

Похоже, у всех любовь. У всех, кроме простой, бедной Софи Блейк.

Будь она проклята, эта Софи Блейк!

Фортескью сам не понял, как все произошло. Только что он стоял с Патрицией в верхнем холле и обсуждал возможность подыскать подружку для леди Маргарет, которой было довольно одиноко в огромном доме, где играть было не с кем, кроме котенка. И вдруг его рука коснулась руки Патриции, а их пальцы тут же переплелись.

Мгновение тянулось бесконечно. Фортескью перестал дышать, когда тоненькие веснушчатые пальчики Патриции скользнули в его ладонь. Он беспомощно смотрел на ее макушку. Ее форменный чепец, как всегда, проиграл битву с тяжелой массой непослушных волос. Казалось, Патриция не могла отвести взгляд от их переплетенных пальцев, но не делала попытки высвободить руку, а потом, к удивлению Фортескью, позволила их рукам полностью слиться.

И только тогда Патриция подняла взгляд, в ее зеленых глазах сияла смесь настороженного смущения и страсти. Фортескью, не отводя от девушки глаз, мягко стиснул ее руку.

Патриция сделала маленький шажок, склонила голову набок. Фортескью залюбовался ее длинной гордой шеей. В каждой линии этой шеи читалось неподдельное возбуждение.

– Сэр, чего вы от меня требуете?

Фортескью тряхнул головой и медленно выдохнул.

– Требую? – «О, моя красавица… Такая колючая, гордая…» – У меня нет права требовать. – Второй рукой он убрал с ее щеки привычно выбившуюся прядь пламенеющих волос. – Я могу только просить…

Взгляд Патриции смягчился, потеплел, настороженность исчезла. В уголках восхитительных губ появилась улыбка. Она придвинулась еще на шаг.

– И о чем же вы просите?

У Фортескью перехватило дух. Он не мог вымолвить ни слова, только тряс головой, чувствуя себя абсолютно беспомощным перед лицом того, чего он жаждал больше всего на свете. «Вы могли бы полюбить меня?»

И тут она рассмеялась, негромко, влюблено и немного дразняще.

– Вы великий актер, сэр. Внизу вас называют «человек изо льда и гранита». Что, если бы они видели вас сейчас?

Фортескью опустил взгляд на их сцепленные руки. Патриция не отпускала его, он тоже крепко держал ее ладонь. Наконец он поднял глаза и позволил себе утонуть в зеленых ирландских озерах. И черт с ней, с опасностью!

– Выходите за меня замуж, Патриция.

Среди паники и ликования, заполнивших разум, он все же испытал нечто вроде удовлетворения, когда увидел, как эти зеленые глаза распахнулись от потрясения.

– «Ты золушка! – сказала мачеха. – Ты вся грязная и ты хочешь на бал? Как ты будешь танцевать, если у тебя нет ни платья, ни туфель?»

Софи сглотнула, сделала глубокий вдох и продолжила читать сказку.

«Он собирается жениться на Лиле».

Да, собирается. И если бы у нее был хотя бы фунт здравого смысла, она бы огляделась и тоже нашла себе кого-нибудь.

– Софи, дальше! – нетерпеливо заверещала Мэгги. – Что было дальше?

Поймав себя на том, что снова предается сожалениям о своей судьбе, Софи постаралась улыбнуться девочке.

– Прости. – И она продолжила читать сказку, которую знала так хорошо, что могла бы с завязанными глазами прокричать ее с крыши дома.

До того как познакомиться с маленькой леди Маргарет, Софи очень мало задумывалась о детях. У других женщин они были – у замужних женщин, у нее, Софи, не было, потому что она сама была ребенком.