Санаторий

Потом она достает из сумки перчатки и вытаскивает из пакета флешку. Вставляет ее в ноутбук, и на экране появляется окошко: «Открыть диск F».

Элин кликает. Экран заполняется содержимым флешки – там двадцать или тридцать документов. Все названия файлов одинаковые, за исключением последней цифры.

Она открывает первый. Это отсканированный документ, бумага слегка пожелтела по краям, слова, похоже, напечатаны на машинке, а не набраны на компьютере.

Взгляд Элин останавливается наверху страницы. «Клиника Готтердорфа». Слева стоит дата: 1923 год.

А ниже несколько ячеек: Namen, Geburtsdatum, Krankengeschichte.

О значении первых двух нетрудно догадаться – имя и дата рождения. Третье слово за границами ее понимания.

Элин открывает новую вкладку и вбивает слово в гугл-переводчик. История болезни.

Первоначальное предположение было верным. Это медицинские записи.

Но есть одна проблема. Не считая заголовков, остальные слова в документе закрашены черным. А поверх черного цвета идет надпись: цензура.

Элин открывает другой документ. То же самое.

Вымаранный текст.

Одно и то же повторяется снова и снова. Элин дрожит от разочарования – ни в одном файле нет существенной информации, ни намека на то, о ком или о чем в них говорится.

Но тут ее взгляд останавливается на правом верхнем углу документа, чуть ниже имени пациента.

ID Nr.

И рядом стоит номер. Не вычеркнутый. Как же она это пропустила? Сердце Элин начинает биться чуть быстрее. Номер похож на те, которые были на оставленных с трупами браслетах.

Из пяти цифр.

Она подскакивает и нашаривает в сумке блокнот. Достает его и находит страницу, на которой записывала номера с браслетов, которые обнаружили около тела Адель.

Потом разглядывает на телефоне фотографии браслетов, найденных рядом с Лорой. Номера не совпадают, и Элин снова смотрит в блокнот.

И четырьмя строчками ниже находит нужную цифру: 87534.

Элин смотрит на цифры, пока они не начинают сливаться, пытается осознать: этот файл и браслет связаны. А значит, и клиника каким-то образом имеет отношение к убийствам.

Но какое?

Элин открывает новую вкладку и ищет клинику в Гугле. На верхней строчке результатов поиска появляется сайт клиники.

Короткое описание на немецком:

Die Klinik Gotterdorf beschäftigt sich mit der Diagnose, Behandlung und Erforschung psychiatrischer Erkrankungen.

Даже с ее нулевым немецким понятно, что речь, скорее всего, о психиатрической лечебнице.

Но где она?

Элин кликает на странице с контактами. И видит берлинский адрес. Она возвращается на главную страницу – там несколько абзацев текста. Она копирует их и загружает в гугл-переводчик.

Мы исследуем психиатрические расстройства, чтобы найти лучшую и персональную терапию, а также занимаемся профилактикой. Современная клиника, фокусирующаяся на ментальных заболеваниях, создана на основе больницы, существовавшей с 1872 года.

И точно – это была и есть психиатрическая клиника. Зачем Лоре файлы из немецкой психиатрической лечебницы?

Элин понимает, что есть только один способ это узнать. Прокручивая страницу с контактными данными клиники, она набирает ее телефон. Через несколько гудков трубку снимает женщина.

– Guten Tag, Gotterdorf Klinik, – говорит она четким, профессиональным тоном.

Элин снова ругает себя за то, что не знает иностранных языков. Ее вечное проклятье. Она учила французский и немецкий в школе и неплохо на них читает, но не может произнести больше пары слов.

– Вы говорите по-английски?

– Конечно, – с легкостью переключается на английский женщина. – Чем могу помочь?

– Меня зовут Элин Уорнер, я из британской полиции. Сейчас я работаю над одним делом и обнаружила документы с вымаранными словами, похоже, они из вашей клиники, датируются 1920-ми годами. Мне бы хотелось разузнать о них больше.

– Простите, – после долгой паузы произносит женщина, – я бы с радостью помогла, но по таким данным нужно сделать официальный запрос. Вы, вероятно, в курсе, что мы не имеем права разглашать информацию о пациентах.

Элин этого ожидала:

– Понимаю, но мне хотя бы хотелось бы понять, что может содержаться в этих записях.

– Подождите минутку, пожалуйста.

Элин слышит шорох бумаг и приглушенные голоса.

– Да, – наконец говорит женщина. – Это я могу вам сказать. Мы делаем записи о каждом пациенте, начиная от первых признаков заболевания и первоначального диагноза, а также о лечении, которое они получили в больнице до помещения в нашу клинику. В клинике мы ведем собственные записи… Лекарства, процедуры, реакцию пациента.

Элин вздыхает:

– Записи, которые мы нашли, датируются 1920-ми годами. Они существуют только на бумаге или есть электронные файлы?

– И то, и другое. Мы сделали электронные копии всех бумажных историй болезни.

Элин решает схватить удачу за хвост.