Санаторий имени Ленина

Вскоре жизнь внесла в ее наивные представления существенные коррективы. После обеда Лина решила прогуляться в местную аптеку за туалетной бумагой. Этот предмет гигиены был в номерах в страшном дефиците. Видимо, персонал санатория пипифакс вообще не покупал, предпочитая брать туалетную бумагу для дома, для семьи на рабочем месте, невзирая на то, что она больше походила на мелкий наждак серого цвета.

Аптека удивила Лину многообразием выбора. Самый большой отдел расположился в витрине под табличкой "Для мужчин". Там была и виагра, и другие подобные средства под названиями "Ловелас", "Максигра" и "Динамико".

– И что, это все пользуется спросом? – поинтересовалась она у аптекарши с любопытством исследователя. – Контингент-то здесь, сами знаете, какой. Шестьдесят плюс! Да еще у каждого второго инвалидность.

– А то! – процедила аптекарша сквозь зубы – Все продается. Еще как берут.

Аптекарша почему-то взглянула на Лину с неприязнью и, захлопнув окно, вывесила на нем табличку «Обед».

Над санаторием разливался хрустальный голос Анны Герман: "А он мне нравится, нравится, нравится"… В общем, Лина явно поспешила делать выводы о том, что пенсионеры санатория чужды плотских удовольствий.

Ближе к вечеру выяснилось, что тема разврата в Санатории имени Ленина живо интересует не только Ивана Теличко, но и бабу Зою. Соседка по комнате сочла своим долгом предостеречь Лину от вечерних прогулок по территории и от легкомысленных танцев на открытой веранде. Глядя Лине прямо в глаза, баба Зоя проинформировала, что к вечеру в санаторий стекаются местные мужчины «в поисках сомнительных удовольствий».

Как обычно, соседка оказалась права. Первый сомнительный кавалер подвалил к Лине еще на подходе к танцплощадке – все на той же Аллее писателей. Как раз в ту минуту, когда Лина сидела у бюста Куприна и раздумывала, как бы разговорить Марго на тему ее темного прошлого. Впрочем, Надира была права: бывшая проститутка вряд ли захочет говорить с незнакомкой о давних грехах, которые все эти годы безуспешно пытается забыть.

«Эх, Александр Иванович, как мне вас сейчас не хватает! Сами –то вы, небось, умели разговаривать с женщинами подобного сорта! Иначе «Яму» бы в жизни не написали. Вы ведь и репортером были первоклассным, и очеркистом, и романистом. В общем, запросто разговорили бы местных старожилов и с легкостью выведали бы у них все, что творилось здесь в «лихие девяностые».

Не успела Лина закончить мысленный диалог с Куприным, как из кустов, словно чертик из табакерки, вынырнул сухопарый дедок в залихватски заломленной «ленинской» кепке. Потрепанные пиджачок и брюки сидели на нем мешковато, зато были тщательно отутюжены, а старенькие ботинки явно познакомились с гуталином и бархоткой. Похоже, незнакомец тщательно подготовился к поиску «сомнительных удовольствий», которыми пугала соседку баба Зоя. Впрочем, ничего сверх своего опрятного вида этот кавалер предъявлять даме не собирался. Нет, чтобы подкатить с мороженым из сельпо или с приглашением поесть шашлычка из кур. Этот деликатес готовился прямо на территории санатория в открытом кафе и манил ароматами измученных диетами отдыхающих. Не тут-то было! Суровый незнакомец, прибывший на отдых, как оказалось, из Калужской области, сходу стал вскрывать перед Линой социальные язвы в районе его проживания. Видимо, интуитивно угадал в одиноко сидящей даме терпеливого слушателя. Лине в конце концов надоело притворяться заинтересованной и она, правда, не без труда остановила поток красноречия мужчины, чтобы повернуть разговор в сторону интересовавшей ее темы:

– Скажите, уважаемый, вы здесь в первый раз отдыхаете?

– Как же, в первый… в сто двадцать первый. – проворчал мужчина. – А куда еще податься, с моей-то пенсией и с зарплатой слесаря? Получаю раз в три года на предприятии льготную профсоюзную путевку и айда сюда, натруженную алкоголем печень промывать. Она от этой ихней волшебной минералки буквально молодеет.

– «Их минералки», – автоматически поправила Лина незнакомца, как привыкла поправлять своих малышей в «Веселых утятах».

– Ихней! Как привык, так и буду говорить, – взбунтовался дедок. – Суть-то, позвольте заметить, не в словах. А в том, что местная водичка мою пропитую печень натурально в порядок приводит.

– Представляю, как вы пили и пели-плясали здесь в девяностые! – улыбнулась Лина.

– А то! – приосанился мужчина. – На этой танцплощадке такие романы закручивались! Не то что сейчас – фитнес для пенсионеров. Ложьте ваш телефон, мадам, и послушайте, что я сейчас расскажу.

– Кладите, – опять автоматически поправила его Лина.

– Будете придираться к словам, вообще ничего не услышите. – насупился дед и залихвацки надвинул выгоревший на солнце кепарик на лоб.