Санаторий имени Ленина

Лина лихорадочно соображала, где лучше всего, как бы невзначай, встретиться с Жанной, чтобы та не отказалась ответить на несколько вопросов. Сыщице довелось повидать немало подобных дамочек, и она понимала: эти «железные леди» откровенничают лишь в своем кругу, вход в который начинается с миллиарда долларов. Другие люди для подобных особ в бывшей стране победившего пролетариата – плебс и «широкие народные массы». Впрочем, есть одно место, где все равны, и куда должна в ближайшее время отправиться Жанна. Это Введенское кладбище. СМИ уже пестрели сообщениями о том, что похороны Алексея Артюхова пройдут через пять дней как раз там, на Введенском кладбище, где упокоились его родители. К этому времени будут получены результаты судебно-криминалистической экспертизы, тело усопшего доставлено в Москву, и редакция наконец сможет организовать достойные похороны корреспондента, «безвременно ушедшего из жизни во время выполнения ответственного редакционного задания».

Введенское кладбище, которое в народе с незапамятных времен называли «немецким», всегда поражало Лину своим стилистическим единством. Это место казалось буквально созданным для готических романов Башмачкова. Краснокирпичные стены, высокие ворота с изящными башенками, темные, заросшие мхом памятники с цитатами из Библии, выбитыми острым готическим шрифтом. Кирха, в которой в девяностые возобновились лютеранские службы, памятник французам, погибшим в войне 1812 года, легенды про блаженных и юродивых, круглый год проживавших в склепе возле часовни, памятники работы Веры Мухиной и Коненкова, могила тюремного врача Гааза, облегчившего участь многих узников в позапрошлом веке… Одним словом, Введенское кладбище разительно отличалось от обычных московских погостов. Там, в Лефортово, поначалу хоронили только жителей Немецкой слободы, приехавших в Москву по приглашению Петра I и отдавших Богу душу на чужбине, затем немецких земляков Екатерины Великой, ну, а к концу XIX столетия стали предавать земле вообще всех инородцев – не только немцев, но и французов, и англичан, и даже датчан с голландцами. В двадцатом веке, когда большевики, захватив власть, отменили религию, на Введенском стали хоронить москвичей всех национальностей – и русских, и евреев, и грузин с армянами – в общем, всех не перечислишь. Кладбище было закрыто для новых захоронений еще до Второй мировой, поэтому в наше время место для новопреставленного москвича там можно получить либо по большому блату и за большие деньги, либо если на Введенском уже были преданы земле близкие родственники. Вряд ли уместно говорить про Алексея Артюхова, что ему «повезло», но его родители как раз-таки упокоились вечным сном на Введенском, и место для его захоронения было получено без проблем.

В назначенный день Лина и Башмачков появились на центральной аллее Введенского кладбища. Узнать номер участка они не успели, но надеялись, что похоронная процессия обязательно пройдет мимо, и им удастся незаметно последовать за ней.

Лина и Башмачков отступили от центральной аллеи немного вглубь и стали терпеливо ждать, ежась и пританцовывая от холода. Чутье их не обмануло. Вскоре на аллее появилась многолюдная траурная процессия. За гробом шли люди, с любопытством поглядывая по сторонам, словно собирали материал для очередного репортажа. Короче говоря, в участниках скорбной процессии легко угадывались журналисты.

В первом ряду выделялась высокая стройная блондинка с букетом темно-бордовых роз. Дама была в приталенном черном костюме с белой блузкой, в черных туфельках на низких каблуках, однако ее голову покрывал не траурный платок, а изящная черная шляпка с маленькой вуалью. Лина не сразу узнала в незнакомке Жанну Воронову. Однако дама выглядела столь изысканно и дорого, что вскоре все сомнения отпали: это была она. За Жанной шло много молодых людей, еще не привыкших к подобным печальным церемониям и постоянно одергивавших своих товарищей, чьи громкие голоса диссонировали с миром вечного покоя и тишины. Молодежь явно чувствовала себя не в своей тарелке и старалась громкими разговорами и черным юмором скрасить экзистенциальный ужас от осознания конечности любой жизни.

Лина и Башмачков подошли к процессии чуть ближе, но решили не приближаться к яме за чугунной оградой. Они дождались, когда панихида закончилась, над могилой вырос аккуратный песчаный холмик, усыпанный живыми цветами, а на нем кладбищенские рабочие установили несколько венков. Только тогда Лина и Башмачков подошли к Жанне. Она неприветливо взглянула на незнакомцев и молча, почти бегом, направилась к выходу.

– Простите, Жанна, за то, что пристаем к вам в эту тяжелую минуту, но мы не могли не прийти сюда. – прокричала Лина, стараясь угнаться за дамой. Это оказалось нелегко, поскольку Жанна регулярно бегала по утрам и занималась фитнесом три раза в неделю. Однако Лина все же настигла ее и продолжила:

– Дело в том, что я была свидетелем гибели этого несчастного парня, Алексея Артюхова.

– Что? – изумилась Жанна, слегка притормозив. – Вы были в Санатории имени Ленина именно в те дни?