Санаторий «Седьмое небо»

Лев непонимающе моргнул, соображая, что она имеет в виду, а Вера уже высунулась по пояс в окно и тянулась куда-то обеими руками, опасно балансируя на одной ноге, а вторую пыталась забросить на подоконник. Еще секунда, и жена рухнула бы вниз, а, учитывая высоту потолков, шансов остаться в живых у нее было совсем не много. Лев сорвался с места и вовремя втянул ее обратно, испуганно крича: «Куда?! С ума сошла?» Вера повернулась, смеясь, показала зажатый в руке красно-коричневый плод и снова воскликнула: «Граната!» Только теперь до Льва дошло: этот рискованный маневр был предпринят женой, чтобы сорвать с растущего за окном дерева гранат! Она почему-то всегда произносила название этого плода именно в женском роде, прекрасно зная, что это неправильно. Лев рассердился на нее тогда: «Что ты творишь?! Как ребенок! Хорошо хоть, не упала! А если кто-то увидел, как ты покушаешься на собственность санатория? Позорище! Неужели нельзя на рынке было купить?!» Она весело возразила: «Как ты не понимаешь, на рынке – это же совсем не то!»

«Граната» оказался плодом совершенно несъедобным, кислющим до невозможности, а зерна в нем – белыми, и Вера его выбросила. Но прежде попросила сделать несколько ее снимков с «трофеем» в руке у окна на фоне синеющей полосы моря. Снимки до сих пор хранились в памяти его смартфона вместе со множеством прочих. А Веры в его жизни уже не было.

«Бросила! – выскочила мысль, и нервный импульс, вызванный ей, кинжалом вонзился прямо в сердце. – Бросила и меня, и Раюшку! Бросила, как ненужные старые вещи! Что за мать, которая бросает своих детей, особенно таких маленьких! Раюшке было всего восемь! Что за мать?! Гадина!» – нахлынувшая внезапно волна гнева начисто смыла сладкие грезы счастливого прошлого, и неизвестно, как долго он еще истязал бы себя ненавистью и болью, но голос дочери прервал жестокую пытку, выдернув его сознание из зацикленного состояния:

– Па-апа! Ну, па-а-па! – Раюшка кричала как сердитая чайка. – Кофе твой уже остыл совсем! Иди завтракать, я бутерброды сделала и овсянку заварила!

Лев поднялся со скрипучей кровати и побрел на лоджию, где стоял круглый стол и два плетеных кресла, на одном из которых восседала, забравшись на сиденье с ногами, дочь с огромной дымящейся кружкой в руках. В воздухе плавал головокружительный аромат какао.

– Хозяюшка! – Он через силу улыбнулся ей, стараясь не выдать того, что творилось в душе, но лицо его мгновенно вытянулось и застыло в страдальческой гримасе, когда взгляд скользнул сквозь распахнутое окно: напротив подоконника на тонкой изогнутой ветке покачивался круглый красно-коричневый гранат. Плод выглядел в точности так же, как и тот, который десять лет назад сорвала Вера. И почему этот случай вспомнился ему именно в то утро? В то безмятежное утро самого страшного дня в его жизни.

Звонок телефона, донесшийся из глубины комнаты, заставил Льва вернуться к кровати. Приглушенная мелодия пробивалась из-под подушки. Он выудил аппарат и замер в нерешительности. Только этого сейчас не хватало! На экране высветилось имя: «Надежда». Сестра жены! Странно и неожиданно. Отвечать не хотелось, но Лев подумал, что, если откажется говорить, то потом весь день будет ломать голову, гадая, что ей было нужно. К тому же, скорее всего она ему снова перезвонит, и говорить все равно придется.

– Да! – рявкнул он совершенно недружелюбно, давая понять, что не склонен к беседе.

– Привет, – раздался приятный девичий голос, и по телу Льва мгновенно побежали мурашки. Ему показалось на миг, что говорит Вера. Голоса сестер были почти идентичны, особенно по телефону – он часто путал их в первые секунды разговора.

– Надя? – уточнил он, словно сомневаясь.

– Еще узнаешь? – ответила та с грустной усмешкой. – Кажется, сто лет не общались. Нельзя же так. Отгородился совсем. Неправильно это. – Голос Нади сделался жалостливым, просящим.

– Перестань! – отрезал Лев раздраженно. – Твой звонок очень не вовремя.

– Когда же он будет вовремя? – из-за ироничной интонации голос прозвучал пискляво и отталкивающе. – Ты рассказал Рае правду о матери?

– Нет. Не было подходящего момента, – Лев уже пожалел, что ответил на звонок. Ничего нового сестра жены ему не скажет, так и будет нудить одно и то же, как обычно.

– Ты обещал, – ее осуждающий тон взбесил Льва. Ну вот, она начала снова его урезонивать!

– Послушай, чего ты от меня хочешь? Чтобы я сказал ей, что мать бросила и ее, и меня из-за своих дурацких фантазий?! – выпалил он и тут же спохватился испуганно – не услышала ли Рая. Вытянув шею, он осторожно заглянул на лоджию. Дочь сидела, уткнувшись в экран планшета, увлеченная игрой, и не смотрела в его сторону. Лев вздохнул с облегчением – не слышала! – и вернулся к разговору, собираясь немедленно его закончить.

– Знаешь, Надя, – зашипел он гневно. – Мы сейчас в санатории, отдыхаем на море. Не порти отпуск, пожалуйста! Поговорим, когда вернусь, на следующей неделе.

– Ты слишком жесток к Вере, – прозвучало в ответ. – Поступаешь не по-человечески. Ты ведь сам довел ее до этого, признайся!