Санаторий «Седьмое небо»

У выхода из тоннеля по-прежнему лежала брошенная им электропила, и это было очень кстати, потому что лодочный сарай, который Лев приметил еще в прошлый раз, наверняка должен быть заперт на замок. Пила все еще работала и, хотя надсадно выла, все-таки сослужила свою последнюю службу: справилась с железными петлями на воротах, после чего, жалобно всхлипнув, окончательно умерла.

Катер завелся с пол-оборота. Лев помог Рае перебраться в него, бросил на дно рюкзак и надавил на «газ». Они помчались прочь от берега, белеющего под луной. Ветер еще усилился, и дверцы душевых кабинок, хлопая и лязгая, создавали звуковое сопровождение, устроив концерт по случаю отъезда гостей.

Море только-только начинало волноваться, ветер еще не успел поднять большую волну, и Лев решил, что на катере они вполне могут добраться до Сухума – это будет намного короче, чем по суше. Примерно через пару часов показались огни морского порта, и катер причалил в отведенной для маленьких судов бухте.

От морского порта до железнодорожного вокзала Лев решил добраться на такси. Машин вдоль дороги стояло много, но взгляд вдруг наткнулся на знакомую старенькую «Ниву». За рулем сидел Абга, и это почему-то обрадовало Льва. Абхазец же обрадовался еще больше, когда увидел Льва, заглянувшего в его окно. Не скрывая восторга, таксист поспешно выскочил из салона, раскинул в стороны руки и с криком: «Дар-р-рагой!» обнял его, как родного.

Конечно, на вокзал Абга их доставить отказался. Вместо этого он привез их к себе домой, где передал в руки хлопотливой жене – удивительно подвижной для своего возраста женщине с лучащимися добротой темными глазами. Та, в свою очередь, накормила их ужином и отвела в уютный гостиничный номер с роскошной ванной комнатой, в которой путники смыли с себя приличный слой грязи, усталости и невеселых мыслей, и двумя мягкими кроватями, пленившими их пуховыми одеялами и подушками до самого утра.

Только на следующий день Лев и Рая оказались на железнодорожном вокзале, где сели в ближайший поезд, следующий до Москвы. В отель в Адлере единогласно решили не заезжать. Те немногие вещи, которые были оставлены в комодах и тумбочках, не стоили промедления: Рая бредила встречей с матерью. И теперь, оказавшись вдвоем с отцом в купе поезда, дочь атаковала его опасными вопросами:

– А где сейчас мама? Далеко?

– Не так, чтобы очень… – уклончиво отвечал он.

– А почему не звонила тогда, если недалеко? Ты же говорил, там связи нет.

– Ну… Нельзя, наверное, звонить. Место такое. Не разрешают.

– Что за место, где нельзя звонить?! – трещала она возмущенно. – Вот, например, у нас в школе на уроке тоже нельзя звонить, но на перемене-то можно! А там что, совсем никогда нельзя? Так не бывает!

– Бывает. – Лев тягостно вздохнул, размышляя, сказать всю правду прямо сейчас или подождать, пока сама увидит? И почему правду говорить гораздо сложнее, чем солгать? А ложь превращает жизнь в трясину. Несправедливо! Зыбкий выдуманный мир неумолимо засасывает своего творца, и осознание того, что уже не выбраться, приходит слишком поздно. Мыльный пузырь видимого благополучия однажды неожиданно лопается, как гнойник, и под ним обнажается неприглядная отравляющая реальность.

В кармане ожил телефон, заставив Льва вздрогнуть. Давно никто ему не звонил. Последний звонок был от Нади, и с тех пор, казалось, прошла целая жизнь. Лев не спешил его вынимать: с некоторых пор телефонные звонки редко радовали его хорошими новостями. «Посмотри в окно!» – выпрыгнуло из недр памяти тяжкое воспоминание.

– Пап, ты уснул, что ли? – Рая потрясла его за плечо. Она сидела рядом с ним, разморенная от солнца, жарящего с таким пылом, что даже кондиционер не справлялся. Октябрь на юге совсем не такой, как в Москве.

– Не слышишь? У тебя телефон звонит! – повторила она, ощутимо толкая его в бок.

– Да-да… Задумался просто… – Лев долго копался, выуживая аппарат из недр кармана – тот выскальзывал из рук, как живой.

«А что, если это из больницы? Что, если сейчас врач сообщит мне о смерти Веры, и Рая услышит?» Мысли метались в голове, как заполошные.

Звонила Надя, и Лев решил, что это тоже недобрый знак. Во время последнего разговора они поссорились. Наверняка Надя звонила не просто поболтать. Ее явно что-то вынудило. Что-то срочное, важное… Что можно подумать, когда твоя жена лежит в больнице, уже целый год, как в коме, подключенная к аппаратам жизнеобеспечения, и может умереть в любой момент? «Вдруг у нее остановка сердца? Реанимация не помогла, и ее отключили. А как же Рая? Ведь она с трепетом ждет встречи и не знает, что встреча состоится у гроба!» Лев все еще смотрел на экран телефона, не решаясь ответить. И только тогда, когда Рая исторгла крик взбесившейся вороны, Лев вздрогнул и коснулся большим пальцем зеленого пятна с изображением подпрыгивающей телефонной трубки.

– Лев, у меня новости! – вырвался из динамиков взволнованный Надин голос. По интонации нельзя было сразу определить, радостный он или испуганный.

– Что такое? – ответил Лев с напускным спокойствием.

– Вера!