Сандаловое дерево

Ее голос замер, но еще до того, как я смогла ответить, Фелисити посмотрела куда-то мимо меня и позвала: «Входи, Лалита. Познакомься с моей хорошей подругой, мемсаиб Аделой». Я повернулась и увидела девочку в белом сари, двенадцати или тринадцати лет, скользнувшую в комнату. Она поздоровалась со мной, а потом, молитвенно сложив руки у подбородка, вышла.

«Лалита — моя служанка, что-то вроде горничной для леди, она будет прислуживать и тебе». При этих словах я, должно быть, побледнела, так как Фелисити поспешно добавила: «Мне так жаль Кейтлин. Ее потеря, наверное, стала для тебя тяжелым ударом». «Я ничего не могу с этим поделать. Думаю о ней каждый день». Мы замолчали, а человек в длинной белой рубахе и синем тюрбане внес поднос с чаем и ломтиками манго, разложенными на тарелке.

«Спасибо, Халид, — поблагодарила его Фелисити и кивнула на поднос: — Пожалуйста, подкрепись немного. Водонос готовит для тебя ванну, а потом можешь вздремнуть. Комната проветрена и готова тебя принять. — Она разлила чай кремового цвета из чайника, на котором кое-где виднелись сколы. — Это индийский чай. Масала чай». Она передала мне чашку, и я с наслаждением попробовала восхитительный, сладкий и пряный на вкус напиток. Откинувшись в кресле, я внезапно ощутила навалившуюся на меня усталость. Нет больше никаких баджеро и дхули, никакой миссис Кроули и душных гостиных в Калькутте, а леди Чэдуик счастливо поедает свои булочки в Симле. Все просто замечательно. Я положила голову на спинку кресла, наблюдая за кривоногим водоносом, который таскал воду из колодца, грел ее на открытом огне, а потом переносил, наполняя оцинкованную ванну, по четыре галлона за один раз. Фелисити кивнула, и Лалита опустилась на колени у моих ног и сняла с меня ботинки.

Июнь 1856