Сандра (СИ)

— Наша няня. Она уже очень стара, и Лаэрт не посмел отлучить ее от дела, поэтому мы с сестрой вынуждены постоянно терпеть ее нравоучения.

Сандра вышла за Милей в коридор. Они свернули направо, прошли маленькую сквозную комнатку, уклонились влево, прежде чем наконец достигли лестницы, ведущей в столовую. От плутания по коридорам у Сандры кружилась голова, а сердце готово было выскочить из груди.

— Я никогда не привыкну к этому дому! — в отчаянии воскликнула она.

— Привыкнешь! — уверенно заверила ее Милретт. — Первое время я буду везде ходить с тобой, чтобы ты не заблудилась, а потом уже ты сможешь обходиться без моей помощи.

В столовой было очень красиво: полукруглые окна от пола до самого потолка украшались искусно драпируемыми занавесями нежно-лазоревого цвета в тон остальным стенам и хрустальной люстре с резными подвесками. Здесь было светло и празднично. Не в силах оторвать взгляда от великолепных гипсовых лепнин на стенах, Сандра остановилась посреди залы, но сопровождающая поторопила ее:

— Идем, у тебя еще будет время все здесь рассмотреть.

За обеденным столом, покрытым скатертью ослепительной белизны, все были в сборе. Сломя голову влетев в двери столовой, Милретт приостановилась, поправила сбившиеся набок ленты платья и, расправив плечи, уже чинными мелкими шажками подошла к своему стулу с высокой спинкой.

Сандре не оставалось ничего, кроме как занять свободное место и… покраснеть под устремленными на себя взглядами. Помимо Мили и Ники за столом присутствовал Лаэрт — все такой же невозмутимый и прямой, как струна. По нему никак нельзя было сказать, что он доживает последние дни. После тщетных попыток обнаружить в нем следы болезни Сандра начала сомневаться в правдивости его слов.

Няня Мили и Ники — Лукреция Бейли — была дамой лет семидесяти. Она пудрилась так, что белизной кожи соперничала с известкой, а выражением лица заставляла подозревать, что питается исключительно солью и перцем. Сандре стало не по себе: старуха смотрела на нее так, словно она явилась в столовую голой!

Молчание прервала Миля, обратившаяся к наставнице с обезоруживающей улыбкой:

— Это Сандра. Она будет жить с нами. Это замечательно, не правда ли?

Ей никто не ответил. Ники при няне вовсе боялась рта раскрыть, а Лаэрт будто намеренно не вступался за Сандру. Сейчас она с превеликой радостью оказалась бы где угодно, только не в этой комнате, не с этими людьми.

— Ну что ж, — промолвил Мильгрей, обыденным жестом заправляя салфетку за ворот рубашки. — Давайте обедать!

Лишь после этого послышался звон приборов о тарелки, и обстановка несколько разрядилась. Запахи еды давно уже щекотали нос Сандры, но из-за создавшейся напряженности она не могла в полную силу ощутить свой голод. Теперь же, когда наконец все приступили к трапезе, девушка не сдержала радостной улыбки. О, сколько ей выдалось голодать раньше! Чтобы выжить, они круглый год питались одной рыбой, да пресными лепешками из выращенного на острове зерна. Иногда кто-то из рыбаков привозил девочке из города сладости, но мать не разрешала ей брать их, говоря, что ее просто «приманивают»…

…В намерении схватить и запихнуть в рот все, что только подвернется под руку, Сандра посмотрела перед собой и застыла в глубоком изумлении: на столе по правую руку от нее лежала целая груда столовых приборов. Поданное в золоченой тарелке мясо ели не руками, а с помощью вилки и ножа, предварительно освободив его от фольги специальными щипцами. Наблюдая, как Ники безуспешно пытается отрезать от рябчика кусок, Сандра не удержалась от «преступного» замечания:

— Так и слюной захлебнуться можно!

— Ваши слова свидетельствуют не в пользу вашего воспитания! — поджав губы, проклокотала Лукреция Бейли.

— Зачем мучиться? Куда проще сделать вот так! — Девушка схватила аппетитное яство руками и, отщипнув кусочек белого мяса, отправила в рот, начав жевать с выразительным причмокиванием. — Очень вкусно! — сказала она затем, облизывая жирные пальцы.

— Бог мой! — вполголоса охнула потрясенная старуха. — Откуда взялась эта девка?!

— Тише, вас могут услышать, — шепнула сидевшая рядом Ники.

Сокрушенно вздохнув, та покачала головой, с неприязнью косясь в сторону дикарки.

Не успели присутствующие оправиться от одного курьеза, как раздался звонкий голосок Милретт, молчавшей до сих пор:

— Эрти, когда же вы объявите о свадьбе? Мне, признаться, не терпится увидеть Александру в подвенечном платье!

Лаэрт закашлялся. Вздрогнув, Сандра опрокинула бокал.

— Чего вы так пугаетесь? — виновато воскликнула Миля. — Мне было нетрудно догадаться, и я очень рада за вас обоих!

Красноречиво глянув на Сандру, Лаэрт ответил с прежней невозмутимостью: