Сандра (СИ)

— Я не плакала, — упрямо возразила она.

«Она ревнует?» — удивился Лаэрт, но Сандра больше не хотела ворошить больную для них обоих тему.

18

Наконец установились погожие деньки, когда после дождей все кругом еще дышит свежестью, но вместе с тем уже чувствуется дыхание зноя. Воздушные процедуры еще никому не шли во вред, поэтому Сандра, вооружившись терпением, под предводительством Мориона кое-как уговорила больного больше времени проводить на свежем воздухе. Лаэрт в конце концов сдался их натиску. Среди сырости и мрака он совсем отощал; его лицо покрылось смертельной бледностью, а под повисшей балахоном рубашкой просматривались выступающие ребра. Но Сандра была рядом. Она не отходила от своего подопечного ни на шаг, окружая его заботой и нежностью.

— Может, все еще обойдется, — обнадеживал девушку Морион и, видя, какой надеждой сияют ее глаза, не сомневался в искренней любви между супругами, хотя вели они себя так, как будто были просто друзьями. Что ж, обстоятельства многое объясняют…

***

Эмиль криво усмехнулся, презирая себя за то, что позволил глупой девчонке приехать сюда, за то, что сам же и отвез ее, надеясь — нет! — будучи уверенным в том, что она, когда своими глазами увидит это подобие мужчины, тут же рванет прочь, утратив всякий интерес к Мильгрею. Но он просчитался. Сандра продолжала ухаживать за больным, как будто это вовсе ее не тяготило. А как она смотрела на Лаэрта, когда они подолгу сидели вдвоем на свежем воздухе — одни посреди живописной природы, — и просто молчали, вслушиваясь в монотонное жужжание мух над головой, в всплески ручья, перетекающего с камня на камень… С какой любовью обращалась к Лаэрту всякий раз, когда подносила ему еду и питье; с какой светлой радостью замечала каждый признак улучшения! Эмиль, наблюдавший за ними из зарослей, мог лишь скрежетать зубами. «Наверное, девчонка действительно влюбилась в своего благодетеля!» — с ужасом подумал шофер. Ну почему снова этот «правильный» господин Мильгрей лучше него? Зачем девушке больной, никчемный аристократ, когда рядом есть здоровый, сильный мужчина, готовый окружить ее любовью и вниманием? Ведь деньги Мильгрея уже у нее в руках, а его самого давно считают погибшим. О, как бы безбедно они могли бы зажить вдвоем, — размышлял Эмиль, — купаясь в роскоши и наслаждаясь собственным могуществом, если бы не глупое упрямство дикарки и не… Лаэрт Мильгрей, снова отобравший у него возможность осуществить давнюю мечту…

«А что, если Мильгрей и в правду поправится? Что тогда?» Эмиль в бессильной ярости сжал кулаки. Сближенные невзгодами, влюбленные голубки возвратятся домой, а он так и останется простым шофером. «Нет уж! Куй железо, пока горячо!» — нашептал молодому человеку бес, и тот, осененный гнусной затеей, углубился в дебри леса…

***

Ее охватило чувство чего-то долгожданного и прежде несбыточного, но теперь ставшего возможным… Лаэрт стоял неподвижно, обхватив слабой рукой деревянный столб, подпирающий крышу навеса, и глядел на небо цвета медовой карамели, которое заря окрасила в багровые и золотые тона. Близился вечер; впервые за долгие недели темнота не предвещала ненастья. Было на удивление тихо — крон деревьев не касался даже легкий ветерок, лишь изредка вдали какая-то птица нарушала тишь своим испуганным криком.

Они стояли рядом, плечи их соприкасались, и Сандра позволила себе расслабиться. Пусть медленно, но Лаэрт все же шел на поправку. Она верила в его выздоровление и всегда была рядом, готовая всеми силами поддержать его вновь возродившуюся тягу к жизни. Сандра все чаще видела его обворожительную улыбку, что некогда наверняка покоряла женские сердца, и, окрыленная надеждой, о будущем старалась не думать. Пусть даже ей придется вернуться к матери в забытую всеми дыру — Сандра сделает это с радостью, если будет уверена в благополучии человека, ниспосланного ей самой судьбой…

— Прости, что был груб с тобой, — сказал Лаэрт. Он чувствовал, что не на шутку взволнован, хотя, наверное, невозможно было смотреть в глаза этой девушке и не испытывать волнения. — Я говорил, что не хочу тебя видеть, но… это неправда. Ты нужна мне… — продолжал он, пристально смотря на Сандру, и от его немигающего взора у нее по спине пробежал мороз.

— То, как ты относился ко мне, нельзя назвать грубостью, — осторожно возразила она и, покраснев, опустила глаза. — Ты очень хороший человек, Лаэрт… — ее взгляд скользнул по его фигуре и тут же остановился на постороннем предмете, но Мильгрей не мог не заметить, как затрепетали ее ресницы. — Жанни Лагерцин очень повезет, если ты женишься на ней после возвращения в город, — добавила девушка, помолчав.

Лаэрт был поражен ее наивной ревностью, а потому тихо рассмеялся.

— Александра! Ты еще не забыла это имя? — воскликнул он, широко улыбаясь.

— Просто Эмиль рассказал мне о том, что раньше было между вами, и я…