Сандро, не плачь!

      помоги мне в себя поверить, стань слабее.

- Ты... удивительная, Вера, - сказала Галинка после паузы. - Вот не зря Саша так ценит тебя, как друга. Знаешь, меня и правда отпустило. Как будто старый тугой узел наконец развязался. Даже дышать легче стало... Спасибо тебе.

- Не за что, - Вера залихватски подмигнула ей, отчего стала выглядеть совсем девчонкой - никто не дал бы ей сейчас её законных тридцати девяти лет. - Я буду рада, если тебе... вам с Сашей, - поправилась она, - действительно поможет этот наш разговор.

- В чём дело, Сандро? - промурлыкала Кетеван, ничуть не смутившись и не отводя взгляда. - Такое ощущение, что ты меня игнорируешь. Со всеми пообщался - и с Мастером, и с ребятами, а я для тебя будто не существую.

- Отчего же? - он пожал плечами. - Просто с тобой мы виделись несколько дней назад, а с остальными встретились впервые за много лет. Интересно пообщаться со старыми друзьями, знаешь ли...

- Мы с тобой... не договорили тогда, - напомнила она деликатно.

- А тебе есть, что мне сказать? Так начинай, я не против, - серьёзно разрешил Белецкий. - Даже, в некотором роде, мечтаю наконец-то тебя выслушать...

- Пригласи меня на танец, - потребовала Кетеван. Он едва заметно поморщился.

- Извини, я не любитель танцев.

- Да ладно тебе, вспомни, как мы раньше с тобой зажигали! “Криминальное чтиво”, Траволта и Турман...

- Я давно уже всё забыл, - холодно отозвался он.

- Ну я же тебя сейчас не прошу изображать что-то сверхъестественное, - Кетеван улыбнулась. - Просто обычный “медляк”, как мы раньше говорили... помнишь?

- А тебе не кажется, что мы оба уже несколько вышли из возраста “медляков”? - язвительно спросил он. Эта настойчивость раздражала его.

- Ой, Белецкий, брось строить из себя ещё большего зануду, чем ты есть на самом деле, - бесцеремонно вмешалась Анжела. - Идите и потанцуйте уже по старой памяти. Глупо дуться из-за каких-то давних обид!

Он почувствовал, что начинает заводиться из-за такого откровенного, неприкрытого сводничества. Больше всего злило ещё и то, что к их разговору с интересом прислушивались однокурсники.

- Анжел, что ты вообще несёшь? "Дуться" - это немного не моя история. Я... - но тут он наткнулся на умоляющий взгляд Кетеван. Она незаметно указала ему глазами на Климову и чуть-чуть качнула головой, словно прося не вступать в перепалку и вообще - не позволять Анжеле видеть и слышать лишнего.

- Один только танец... пожалуйста, - упорно, с подтекстом, повторила она, и Белецкий вдруг сообразил: она просто не хочет, чтобы их подслушивали. Это единственная возможность остаться более-менее наедине.

- Ладно, - сдался он. Это было из серии "легче дать, чем объяснять, почему нет".

Они встали из-за стола и вышли в центр зала, не глядя друг на друга. Белецкий молча обнял её за талию, а Кетеван положила руки ему на плечи. Желающие петь в караоке не переводились: на смену Жорке пришёл уже изрядно наквасившийся и оттого сентиментальный Генка, на смену Лепсу - по просьбе женской половины курса - Билан. Какая-то попсовенькая сопливенькая песня, идеально подходившая под определение “медляк”...

- И словами не сказать эту боль мою,

      И не нужно больше лгать - до сих пор люблю.

      Смело верил и мечтал, что всё это не уйдёт,

      Я руками отпустил - а сердце ждёт...

Белецкий даже рассмеялся про себя. Всё происходящее напоминало ему какой-то дурно срежиссированный спектакль... вон и саундтрек подходящий подобрали, чтобы слезу выжать. Одна беда - ему, в отличие от остальных актёров, не дали заранее ознакомиться со сценарием, и сейчас Белецкий просто ломал голову, что будет дальше и куда его в конце концов занесёт.

А всё-таки удивительная вещь - человеческая память... Он не держал Кетеван в своих объятиях страшно сказать, сколько лет, а руки привычно ощущали знакомые изгибы стройного гибкого тела. Бред, вздор, чушь, она изменилась за это время, пытался убедить себя Белецкий, и фигура её тоже изменилась, и в то же время он понимал, что действительно помнит все эти ощущения от прикосновений друг к другу. Их совместные танцы, репетиции, спектакли... И всё-таки... всё-таки, с облегчением осознал он, это были просто воспоминания. Всего лишь воспоминания. Больше не имеющие власти над его настоящим.

- Там просто было слишком много посторонних ушей, - между тем подтвердила его догадки Кетеван. - Не сердись, что вытащила тебя сюда.

- А посторонние глаза не в счёт? - поинтересовался он. - Через пару часов наше совместное фото - теперь танцующее - снова всплывёт в каком-нибудь жёлтом издании, только на этот раз напишут, что я не просто изменяю жене, а в буквальном смысле трахаюсь с тобой прямо посреди зала ресторана на виду у всех, - бросил он отрывисто. Обычно Белецкий подбирал выражения, но сейчас был жутко раздосадован, разозлён и смущён одновременно.