Саня Дырочкин — человек общественный

— Учтём, — засмеялся рабочий. — А я Юрий, — он немного подумал, словно сомневался, так ли его зовут, и прибавил: — Для вас — Юрий Петрович.

Мы пошли вместе, разговаривая. Совсем иначе себя чувствуешь, когда рядом такой человек, сильный и взрослый!

Свернули под арку высотного дома, остановились у незнакомой парадной.

— Надеюсь, домой не спешите? — спросил Юрий Петрович, набирая на двери парадной нужный код.

— Нисколько! — сразу же сказал Севка.

Не скрою, и мне и Севке явно хотелось побывать у такого человека дома. Пока шли, я только про это и думал.

— Тогда проходите, — сказал Юрий Петрович, придерживая дверь. Он улыбался. — Нам, мне кажется, пора подружиться. Вы спасли собаку. Вернули на стройку доску, значит, поступили как серьёзные взрослые люди. Таких я уважаю.

— И вы тоже нам симпатичны, — признался Байкин. — Другой взрослый бы и слушать не стал, прогнал бы нас со стройки, а вы помогли.

Юрий Петрович даже развёл руками:

— Ну, если мы симпатичны друг другу, то препятствий для нашей дружбы не вижу…

Байкин осторожно спросил:

— А ваша жена?.. Она не станет сердиться? Женщина, говорят, не всегда согласна с мужчиной.

— А я не женат, — успокоил нас Юрий Петрович. — Пока никого ещё не встретил. Не так-то всё это просто, братцы.

Севка совсем осмелел:

— Я-то считал, что проще ничего не бывает.

— Ну и комик! — только и сказал Юрий Петрович.

Не скрою, квартира Юрия Петровича нас поразила. Не было ничего общего ни с нашей квартирой, ни с квартирой Байкиных, Фешиных, Удаловых, да и с другими известными мне квартирами.

Квартира Юрия Петровича скорее напоминала маленький физкультурный зал, только спортивные снаряды у него были поразнообразнее.

На полу стояли две огромные гири, к стене была привинчена шведская стенка, вернее, не просто стенка, а целый спортивный комплекс с эспандерами, подвижным сиденьем, «спинкой» и несколькими ручками для самой сложной гимнастики. Мат тоже был, но чуть поменьше, чем тот, что в нашем физкультурном зале; рядом стоял какой-то станок, похожий на велосипед, но только без колёс, и ещё станок, напоминающий лодку: два весла и сиденье. С ума рехнуться — так интересно!

— Пока я вожусь на кухне с чаем, — предложил Юрий Петрович, — советую вам здесь слегка размяться. Можете покачать брюшной пресс… — И он показал на шведскую стенку. — Или дайте нагрузочку на ноги. — Он кивнул на велотренажёр. — Только следите за скоростью, лучший темп — шестьдесят километров. А если захотите развивать бицепсы и плечевой пояс, то садитесь в тренажёр-лодку…

— Классно! — восхитился Севка и оседлал велотренажёр. — А у нас дома только буфет, шкафы, столы, стулья. Входить противно!

Он налегал на педали, пыхтел, но нужной скорости явно не мог добиться. Через три минуты Байкин уже задыхался, пот крупными каплями тёк по его щекам и носу. Стрелка спидометра едва достигала пометки «тридцать».

— Слабовато! — посочувствовал Севке Юрий Петрович, возвратившись из кухни. — Умственно ты сильнее, Всеволод. А я уважаю только гармоничного человека. Доберись хоть до сорока — постарайся.

— А куда спешить в моём-то возрасте? — скептически сказал Севка. — Жизнь длинная.

— Ладно, — ухмыльнулся Юрий Петрович. — Вопрос о жизни оставим открытым, а пока на кухню.

Чай вкусно пахнул и был налит в огромные кружки. Юрий Петрович разрезал ватрушку, тоже большими кусками. «Мужские порции», — с уважением подумал я.

Всё стало прекрасно! Здесь мы были как в крепости. Теперь никакие старушки не могли нас отправить в милицию!

Если честно, то мы здорово проголодались, и порции были вполне подходящие. Работать на перекрёстке, предлагать «дефициты», а потом нестись с космической скоростью по проспекту — дело трудное!

— Ну, рассказывайте, братцы, чем увлекаетесь в нерабочее время? Как живёте? Какие имеете интересы?

— В том-то и дело, — сразу разоткровенничался Севка, — что с интересами у нас не очень…

— Не понял? — переспросил Юрий Петрович. — Объясни, Всеволод, если не трудно…

— Как вам поточнее… — начал Севка. — Во втором классе у нас были обычные, как у всех ребят, интересы, но недавно вожатая Лена сказала, что мы живём без всякой для других людей пользы. А как приносить эту пользу — не знаем…

— Не очень-то ясная была поставлена перед вами задача, верно, — кивнул Юрий Петрович. — Что же вы придумали?

— Не много! — охотно признался Байкин. — Люська Удалова, девчонка из нашей звёздочки, посоветовала переводить через дорогу старушек…

— Около магазина «Юбилейный», — прибавил я.

Юрий Петрович пожал плечами:

— Что это за дело — водить старушек?! Они ведь не слепые…

— Но у них тяжести в руках, и тогда мы помогаем… — уточнил я.

— Но тяжести у них появились не на переходе, а раньше. Из дома или домой они ведь несли эти тяжести?.. Как же они без вас обходились?

— Что вы! — воскликнул Севка. — Старушки иногда попадаются чрезвычайно крепкие. Я едва вырвал у одной сумку.

Я незаметным жестом приказал Севке заткнуться — так и жди, что он про милицию ляпнет.

Но Юрий Петрович всё правильно понял.