Саньяси (СИ)

– А знаете ли, что зубы или, например, жёлчный пузырь – филогенетически отмирающие органы? И если жевать ещё как-то надо, и мы зубами вынуждены заниматься, почему и сохраняется иррационально-эстетическое восприятие… – Продолжал блистать эрудицией граф.

– Вот всё-таки здорово, что я детей не заводила! – Обрадовалась графиня Светленова. – Многие мои ровесницы уже с протезами!..

– А как же младшенькая, ваша дочка?! – Растерялся моряк.

– Фи, сэр! – Красивое лицо девушки исказила гримаска отвращения. – Не путайте меня с мадам Шушарой.

– О, чёрт! Простите ради бога!..

– Мда! Да, так вот, "протезирование" жёлчного пузыря ну никак не представляется целесообразным. – Довершил граф и выпил залпом остаток вина. – "Золотой Алатыпь", пожалуйста! – Потребовал он, звонко стукнув фужером о столешницу.

– Граф, Вы не в чайной избе. – Напомнила мужчине с трубкой графиня. – Здесь нет "Золотой Алатыпи".

– К сожалению. – Согласился граф. – Здесь нет многого. А жаль!..

– Интернет становится коммерческим, а, следовательно, всё больше и больше недоступным для большинства людей, что не может не печалить. – Грустно покачал головой седой.

– Вы когда-нибудь пытались к себе придираться по детски? Например "а что такое Интернет, а зачем Интернет" – дав ответ, что это идейность, цель, трампарампампам (продолжите), "а что такое идейность, а зачем идейность", на n+1 где n стремится к бесконечности, Вас вдруг начнут обуревать смутные сомнения, что что-то в свято-подобном недорационализме и псевдо-разумности неправильно – ибо парадоксально бесконечная неопределённость. А дзен же даст ответ простой, спросите у него "что такое Интернет, зачем Интернет"- и вот уже ответ втихую: "а ничто, и не зачем". Продолжать спрашивать что такое ничто и зачем оно – уже не имеет смысла – вся бесконечность завернулась в точку, потому что ничто не зачем и ничто – ничто. Поэтому не знаю, что Вы там обо мне мните, но я простое ничто, которое не зачем. А то, что я "пытаюсь" активность устраивать. Так, может быть, мне это нравится? Ведь пытаюсь же, а если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно. Я и дальше "пытаться" буду, мне не жалко. Я – всего лишь счастье для всех в мире, и чтобы никто не ушёл обиженным. – Говорил моряк, тыкая почти пустой кружкой в грудь седого.

– А вы всё-таки философ, сэр боцман. – Вполне серьёзно заметил мужчина, которого назвали графом.

"Хм!.. – Хмыкнул себе под нос я. – Это звание? Должность? Или прозвище?".

– Вы, случайно, не реинкарнированная мать Тереза?! – Слегка наклонив голову, поинтересовался граф.

– Ну, вот опять меня не поняли. – Вздохнул седой. – То, что я порою говорю, несколько эмоционально, совсем не означает, что я имел в виду дословно. Исторический, или не исторический, хорошо ли, плохо ли – это другой вопрос. Естественно, заранее ничего не известно. Можно лишь прогнозировать – и то научного подхода недостаёт. А почему здесь наука не порылась? Тоже понятно почему: мотивации нет. “Исследовать будущее” на сей предмет, это ж не глобальное потепление, а, наоборот, “самое дорогое”. А что касательно “хочется верить” – так я-то как раз философски к этому отношусь. “Поживём – увидим” действительно не скажешь, а вот “жаль только жить в эту пору прекрасную” не доведётся.

– Простите, вмешалась в разговор графиня Светленова. – Вы помните историю с сеновалом? Как прикольно мы с Вами общались? Особенно, когда перерывы случались. А я Вам напомню. Когда один из нас двоих (неважно, кто именно, Вы или я) прерывался на долго ли, коротко ли, другой начинал, типа, шило в некоторых частях тела чувствовать. И назад на базар затаскивать. И это был чисто виртуальный роман с признаниями и разоблачениями. Последний раз, например, когда я на пару месяцев занялась летней сессией, Вы попытались сделать со мной в личке в стиле аля эпистолярный жанр. А перед тем – Вы при невыясненных обстоятельствах на дно ушли… ну и я при всеобщем скоплении народа во всех стилях бесконечными строфами обратно зазывала, и всё-таки, в конце концов, вытащила вас на свет божий. А ещё раньше, стоило мне отвернуться на пару дней, как тут же лорд Камингстоун принимался верещать: "Свеееетлаааада! Выньте меня… из-под двух юных гречанок! Не могуууу больше!!!"…

"Блин! – Мысленно воскликнул я. – Это же она! Как я сразу не узнал?! Девушка, ведущая поразительного радио!!!".

– Ну и совсем уж давно – чуть не год назад, – продолжала графиня. – Случился с Вами подозрительный "духовный кризис". С длительным отсутствием. Так что я в ваш адрес чуть не цитировала сильно повлиявшего на меня в своё время Ф. О. Бриля.

"Что за имя такое: Светлада? Надо будет в справочниках посмотреть", – Подумал я. Подошла Засиль, сменила блюда и всё так же молча удалилась.

– Замечательно! – Сказал моряк, – Респект!

– А напрягаться зачем? Это паразитное напряжение. От него один остеохондроз развивается. – Заценила графиня Светленова, старательно что-то записывая в грязно-бурого цвета тетрадку.