Санитарный день

— Что люди такие глупые. И так легко их загнать вот в такое. Даже не загнать, они сами туда охотно лезут, — Дана села за стол, и придвинула к себе чашку, в которой был остывший кофе. — И верят. Причем во всё подряд, чем глупее и нелепее это всё, тем охотнее верят. И не переубедить. Я же пробовала когда-то. Говорила с мамой, показывала ей примеры, объясняла… нет, бесполезно. Так у меня ничего и не получилось.

— А в чем ты её убеждала? — спросил Ит, садясь напротив.

— Совершенно дурацкая история, — ответила Дана. — У мамы больное сердце, от рождения. Порок. Она всю жизнь пьет лекарства. Так вот, она нашла лет пять назад в сети некого чудо-доктора, который якобы лечит вообще всё подряд, сердце в том числе. Он и сейчас лечит, и в телевизоре мелькает систематически, но это неважно. Так вот. Она пошла к этому врачу на коллективный приём…

— Коллективный прием и порок сердца? — не выдержал Скрипач. — Это как?

— Да так же, как у того шамана, которого вы сегодня видели, — Дана вздохнула. — Все сидят в зале, слушают, и машут руками. Еще там можно было купить в холле какой-то супер-прибор с некой уникальной лечебной микросхемой на травах, которая лечит тоже всё, от простуды, до рака.

— Микросхема на травах? — у Скрипача глаза полезли на лоб.

— А ты думал. Да. В общем, я полезла в сеть, и нашла целое расследование про этого врача. Не все люди у нас поголовно идиоты, к счастью. Чего там только про него не нашлось! И аферист он, и вор, и кем-то из властей связан, и госпрограммы получал под совершенно дикие проекты в своё время, хорошо, хоть не сейчас… Я пришла к маме, и показала ей это всё. И расследование, и даже документы распечатала, заключение ученых, что эта его машинка — дорогущая подделка под медицинский прибор, которая лечить ничего не может. И что вы думаете?

— Она тебе не поверила, — сказал Ит.

— Да. Разумеется. Она мне не поверила, потому что ей было гораздо удобнее считать, что черное — это белое, — вздохнула Дана. — Машинка так и лежит у неё на прикроватном столике, до сих пор. Она ею лечится, прикладывает по схеме к рукам и ногам. На сборища, правда, ходить перестала, они подорожали, ей не по карману, но в сети она постоянно видео с ним смотрит. Чуть не каждый день. Святой доктор Мясницкий, можете сами глянуть. Вспомнила еще один забавный фактик про него. Он в Штатах работал какое-то время, несколько лет, кажется. Попался там на фальшивых лекарствах, которыми торговал. И его оттуда выслали. Как вам?

— Если честно, хреново, — мрачно сказал Ит. — И, да, ты права, это очень похоже. Думаю, в новом мире этот доктор легко найти себе место.

— О, это точно. Сейчас покажу, — Дана вышла из кухни, в комнату, и вернулась с ноутбуком. — Это был шедевр от Мясницкого. Рассуждения про смерть, и про то, что лечиться, мол, не надо. Все мы умрем, так что бояться нечего. Подумаешь, человеком больше, человеком меньше, книга судеб уже всё за нас решила, и всё в этом духе. Погодите, найду только… блин, сколько же тут новых роликов, и когда он их только успевает в таком количестве снимать? Ага, вот. Слушайте.

Послушали, благо, ролик был не очень длинный. Крупный, светловолосый, бородатый мужчина в старомодных очках и в кипенно-белом халате вещал такую ересь, что делалось дурно. Однако риторика, как успел заметить Ит, до боли напоминала риторику, которую они слышали сегодня в роскошном зале. Рефреном и там, и там шла покорность, и не просто покорность, а покорность поклонения и обожания. Про Всеблагого, явной отсылке к Тлену, доктор, правда, ничего не говорил — но это напрямую, возможно, образ у него тоже где-то появлялся.

— Да, дела, — протянул Скрипач, когда ролик закончился, и Дана его закрыла. — Это могло бы выглядеть интересно и загадочно, если бы мы не знали, откуда у этого всего растут ноги…

— Ого, — сказала вдруг Дана. — Смотрите, Вета новый клип выложила. Это ещё и кавер, ну, надо же. Что-то я не припомню, чтобы она раньше записывала каверы.

— И чего она записала? — спросил Скрипач.

— «The Heart Is Slow To Learn», — ответила Дана. — Ллойд. Я люблю эту арию, иногда слушаю её. Можно, я включу? Интересно, как Вета её спела.

— Включи, — помертвевшим голосом ответил Ит. — Нам тоже интересно.

— Не то слово, — добавил Скрипач.

— Вы чего? — с тревогой спросила Дана.

— Сейчас объясним. Включай, действительно, нужно послушать.

Дана включила запись. Всё время, пока Вета пела, Дана брезгливо морщилась, а затем, когда ария закончилась, произнесла:

— Какая же большая разница. Сейчас я найду ролик, где поет Кири, и вы поймете. Вета пела… она любовалась собой, вы заметили? Посмотрите на меня, какая я распрекрасная. А Кири пела иначе. Она рассказывала историю о боли, и о том, что сердце медленно учится, порой слишком медленно, не так, как нужно. У Веты, кстати, голоса для этой арии не хватило. Так что можно было особо и не любоваться собой. И я не поняла, почему вы оба так отреагировали?