Санитарный день

— Вот, уже что-то, — Лийга улыбнулась. — Скиа, почему мне кажется, что у тебя тоже есть идейка, а то и не одна?

— Потому что ты сетевом режиме сейчас. Да и не кажется, тоже думал — но не про наши идеи, а про то, чего добивается он.

— И что у тебя получилось? — спросила Лийга.

— Заковыка получилась, — ответил Скрипач. — Знаешь, почему?

— Ну, и?..

— Да потому что всё упирается в нас. Мы не пригодны для использования, даже после всего, что с нами сделали. Про это там, на берегу, сказали те ребята из Метатрона, которых ты грохнула, — ответил Скрипач. — Прямым текстом сказали.

— А еще они сказали, что мы знаем слишком много, и помним то, что не следует, — добавил Ит. — Так что при любом раскладе с нами получаются проблемы. Как ни старайся, нас в дело пустить нельзя.

— Вот на этом и нужно будет строить вашу теорию, — уверенно произнесла Лийга. — Так, всё. Езжайте домой, мне нужно продолжать. После того, как закончу, позвоню сама, приедете за мной. На электричке обратно я не поеду, там слишком плохо пахнет.

* * *

Следующий день прошел, по общему мнению, бездарно — они втроем пытались что-то обсуждать, но получалась полная ерунда, разговоры быстро заходили в тупик. Поэтому после ужина Ит сказал, что хочет пройтись, взял ветровку (вечера уже стали прохладными, к тому к вечеру пошел мелкий дождик), и отправился в одиночестве прогуляться, проветриться, и попытаться привести разбегающиеся мысли в порядок.

По вечернему времени народу на улице оказалось немного — то ли дело теплые летние вечера, когда гуляющих было полно, а сейчас… сентябрьские дождики, предвестники скорой осенней хмари, уже пришли в город, и разогнали людей по домам, в тепло. Ит вышел к реке, и побрел по набережной, бездумно глядя то на темнеющую воду, то на слабо светящиеся абрисы окон далеких домов, тающие в туманной дымке начинающегося дождя.

Его окружали сейчас символы, лица, призраки, тени событий, участником которых он когда-то являлся. Вот в тёмных речных волнах отраженным светом разгорается сеть порталов Терры-ноль, невероятным образом связанная, кажется, чуть ли не со всей вселенной. Вот смеется ему, Иту, в лицо, Огден — образ беспощадной и совершенной власти Официальной Службы, едва не уничтоживший их семью, с садистским удовольствием убивающий, калечащий, глумящийся, опьяневший от вседозволенности и крови. Вот смотрит на них с рыжим откуда-то из бесконечной дали Фэб, смотрит с затаенной обреченной бессильной печалью, потому что понимает Фэб намного больше, чем умеет сказать. Вот тоже издали смотрит грустная Берта, «неправильный наблюдатель», талантливый математик, каким-то чудом удерживающая в голове тысячи тысяч формул и построений, и она отчаянно пытается найти логические связки в явлениях и событиях, которые до неё никто даже не пытался анализировать. Вот улыбается, тоже обреченно, где-то в стороне красавица Джессика, принцесса с миллиардами имен, готовая ради своего единственного настоящего чувства на любые поступки, сколь бы чудовищными они ни были, принцесса, умеющая мимикрировать и лгать, принцесса, суть которой — чудовище. Вот тянется где-то в недостижимом, несуществующем пространстве бесконечная, но в то же время закольцованная лента Берега, являющаяся абсолютно непонятным образом одним из элементов этой невероятной конструкции. Вот мириады Архэ, самых разных рас и видов, стоящие неподвижными рядами, в ожидании… чего? А вот и сам Слепой Стрелок, бесформенная тень неимоверных размеров, собирающий это всё воедино, чтобы раз за разом стрелять, запуская эту огромную, сложную, дробящуюся на тысячи микро-элементов макро-конструкцию…

Я должен идти от обратного, думал Ит, отрешенно глядя на тёмную реку. Но как? Надо, наверное, попробовать мыслить так, как это делает он. Есть сигнатура, в которой мы находимся сейчас. Верно? Да. Что он о ней знает? Во-первых, то, что её невозможно уничтожить. Они уже пробовали. Он сам пробовал. Теперь он точно знает, что этого сделать нельзя. А что можно, в таком случае? В чём он может быть заинтересован? Значит, у нас получается «во-вторых». Во-вторых, он не заинтересован в уничтожении сигнатуры, а значит, он заинтересован… правильно. В её сохранении. Но при этом он так же заинтересован в сохранении самого себя. Он вовсе не желает снова идти в Барды, и тратить свою новую жизнь на проход по вновь создаваемому возвратному кругу.

Но…

Он может решить, что на этот круг можно загнать кого-то другого.

Ит ощутил, что в висках застучали уже знакомые молоточки.

Так. Хорошо. Но кого? Неужели нас? Он ведь в курсе, что с нами этот номер точно не пройдет. Равно как и с ним самим. Он не хочет. Мы не можем. Но где, в таком случае, взять тех… нет, не тех, кто может или хочет. Всё иначе. Ему нужны те, кто даже не сумеет задать вопрос — за что, и почему? Tabula rasa, вот что ему нужно. Чистый лист. Не искаженные, не замутненные знанием ни о себе, ни о Стрелке, Архэ, которых, судя по всему, в этой части Сферы сейчас нет. Почему? Почему-то. На этот вопрос мы ответ не найдем, разумеется. Сейчас точно не найдем.