Санкт-Петербург. Автобиография

Но это было такое время. В нас кипели вперемешку юношеский максимализм и ненависть к постылой совдепской действительности. Не смейтесь, тогда только последние подонки могли чувствовать себя хозяевами жизни, а мы – боролись. Да, каждый стакан бормотухи был ножом в спину большевиков: нет, мы не будем такими, как вы, не дождетесь! Сейчас многим это видится так. И только теперь, пережив подлый и лживый диктат всевозможных Лукичей-Кузьмичей, мы избавились от ненависти и освободили наши сердца для любви. А любовь не бывает ни поздней, ни ранней – она всегда просто любовь. И нисколько не жаль пресловутой молодости, этой зимы тревоги нашей, поскольку с солнцем нам возвратилось лето.

Пусть сие и звучит несколько пафосно, но это именно тот случай, когда все к месту.

Журналист И. А. Богданов вспоминал, что в «Сайгоне» «с утра до вечера толкались непризнанные или несостоявшиеся гении, так называемая творческая интеллигенция, пишущая словом и красками и не пишущая вовсе... временные рабочие, спекулянты, операторы газовых котельных, книжные жучки, алкаши, “волосатики”, сутенеры, хиппи, фарцовщики и прочая публика. С четырех до пяти здесь был санитарный час, и после обязательной уборки “Сайгон” заполнялся еще плотнее, чем в первой половине дня, – приходили студенты дневных отделений... Для многих ленинградцев этот перекресток был если не центром мироздания, то едва ли не единственным местом в городе, где чувствовали себя среди единомышленников по образу жизни».

«Митьки», 1980-е годы Владимир Шинкарев

Ярчайшим примером «внутренней эмиграции» 1980-х годов была ленинградская творческая группа «Митьки», вокруг которой сформировалась собственная субкультура. Ее «наглядные проявления» – тельняшки, кирзовые сапоги, телогрейки, шапки-ушанки, типичная одежда «поколения дворников и сторожей», как когда-то спел «Аквариум».

Идеологию «митьков» изложил один из членов группы художник В. Н. Шинкарев.

Участников движения предлагаю назвать митьками по имени основателя и классического образца – Дмитрия Шагина (однако образ последнего отнюдь не исчерпывает содержания движения).

Движение митьков обещает быть более органичным, нежели предшествующие названные движения: под митькa почти невозможно подделаться, не являясь им; внешняя атрибутика почти отсутствует – митьки одеваются во что попало, лучше всего в стиле битников 50-х годов, но ни в коем случае не попсово.

На лице митька чередуются два аффектированно поданных выражения: граничащая с идиотизмом ласковость и сентиментальное уныние. Bcе его движения и интонации хоть и очень ласковы, но энергичны, поэтому митек всегда кажется навеселе. Вообще всякое жизненное проявление митька максимально выражено, так что употребляемое им слово или выражение может звучать как нечленораздельный рев, при этом лицо его остается таким же умильным.

Теоретически митек – высокоморальная личность, мировоззрение его тяготеет к формуле: «православие, самодержавие, народность», однако на практике он настолько легкомысленен, что может показаться лишенным многих моральных устоев. Однако митек никогда не прибегает к насилию, не причиняет людям сознательного зла и абсолютно не агрессивен.

Митек никогда не выразит в глаза обидчику негодования или неудовольствия по поводу причиненного ему зла.

Наиболее употребляемые митьками слова и выражения (на основе словарного запаса Д. Шагина):

ДЫК – слово, могущее заменить практически все слова и выражения. ДЫК с вопросительной интонацией заменяет слова: как, кто, почему, за что и др., но чаще служит обозначением упрека: мол, как же так? Почему так обошлись с митьком? ДЫК с восклицательной интонацией – чаще горделивая самоуверенность, согласие со словами собеседника, может выражать предостережение. ДЫК с многоточием – извинение, признание в совершенной ошибке, подлости и т. д.