Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761

Молодым дворянам не только прививали военные и академические знания, но и поощряли применять свое образование в новой социальной среде, а потому кадетов приглашали на регулярные вечерние мероприятия при дворе, в частности на балы-маскарады823. Кроме того, кадеты на практике использовали полученные знания в иностранных языках, занимаясь переводами, причем не только технических и научных трудов, но и литературных и исторических сочинений. Позднее плоды этих усилий пришли к читателю с открытием типографии в Кадетском корпусе в конце 1750-х гг.824 Переводческие занятия также подтолкнули кадетов собираться в литературные кружки, один из которых, Общество любителей российской словесности, основал А.П. Сумароков, будущий выдающийся драматург и директор первого постоянного русского театра. К учащимся того периода принадлежат М.М. Херасков, П.А. Румянцев-Задунайский, И.П. Елагин – выдающиеся фигуры русской культурной и политической жизни в эпоху Екатерины II825. Еще одной площадкой, где кадеты могли применить свое образование для участия в жизни светского общества, был театр, и не в последнюю очередь благодаря помощи своих учителей в устройстве представлений для двора. В результате кадеты выступали как артисты в ряде комедий, трагедий и балетов, ставившихся при дворе в течение всего рассматриваемого периода, причем в 1750–1760-х гг. – под руководством Сумарокова826.

Альтернативой государственным образовательным учреждениям, особенно для дворянских детей, были пансионы (от франц. pension) – частные школы, обучавшие детей грамоте, иностранным языкам, танцам и «пристойному обхождению». Объявления, рекламировавшие эти школы, а также услуги иностранных гувернеров и гувернанток для мальчиков и девочек, печатались в «Санктпетербургских ведомостях» всю первую половину XVIII в.827 Оценить образовательную подготовку и преподавательский уровень этих гувернеров русским нанимателям было трудно, потому что многие из них не имели достаточного опыта в общении с иностранцами. Любой француз с легкостью мог получить место домашнего наставника, если представлял будущим работодателям убедительные рекомендации, настоящие или фальшивые828. Поэтому в 1757 г. Елизавета издала указ, которым предписывалось всем иностранным гувернерам сдавать экзамен при Академии наук или при вновь учрежденном Московском университете, прежде чем наниматься на работу. Гувернеров, признанных не соответствующими должности, могли депортировать, а нанявшим их людям грозил штраф, если они игнорировали требования указа829. Те же гувернеры, которые благополучно сдавали экзамен, упоминали это отличие в своем объявлении в «Ведомостях»830.

Два описания того времени проливают свет на некоторые проблемы образования в первой половине XVIII в. М.В. Данилов (1722–1790) вспоминал, как в детстве, лет семи, он учился читать вместе с двоюродными братьями Елисеем и Борисом у местного пономаря Брудастого и его жены. В середине 1730-х гг. он поступил в Московскую Артиллерийскую школу, но школа была плохая, а преподаватели никудышные и страдали пороками. Данилов приводит примеры артиллерии кадета Алабушева, страшного пьяницы – школе приходилось вытаскивать его из тюрьмы по меньшей мере трижды, – и капитана Гринькова: тот был прилежным учителем, но у него была отрезана рука ниже локтя, и, возможно, из-за этого он страдал тяжелым заиканием. Неудивительно, что многие ученики разбегались или увиливали от занятий под предлогом болезни. В 1740-х гг. Данилов перешел в Артиллерийскую школу в Петербурге, где до него учился его брат Василий и где преподавательский штат был получше831. Он стал умелым чертежником, затем работал в артиллерийской лаборатории своей школы над проектами новых орудий и фейерверков832.