Санкта-Психо

Через две минуты он возвращается со стопкой тонких книг и выкладывает их на стол перед Ханной. «Сто рук принцессы», «Зверомасгер», «Ведьмина болезнь» и «Вивека в каменном доме».

– Ты это видела раньше?

Ханна качает головой – нет, не видела.

– Они лежали в «Полянке»… Сделаны вручную. Думаю, единственные экземпляры. Кто-то положил их в ящике книгами.

– Обычно Мария-Луиза подкладывает туда книжки.

– Вряд ли эти… Думаю, кто-то из детей получил их в подарок от родителей… в комнате свиданий.

Ханна перелистывает книги. Поднимает глаза на Яна:

– И кто их написал?

– Она называет себя Мария Бланкер. Мама Жозефин. То есть я точно не знаю, но почти уверен.

– Бланкер… Значит, это ее ты мечтаешь увидеть?

– Да… Ты знаешь, кто это?

– Слышала…

– От Рёсселя?

– От Карла… это мой контакт там, наверху…

Имя Яну знакомо. Ударник в «Богемос».

– Могу взять почитать?

– Ну, хорошо, – не сразу соглашается он. – На несколько дней.

Она собирает книги и встает. Ян задает последний вопрос:

– Она в закрытом отделении или в открытом?

– Не могу сказать, я там никогда не была… – пожимает плечами Ханна и добавляет: – Но, по-видимому, в закрытом.

– Почему?

– Психоз. Она совершенно не в себе. Суициды и все такое… Так я слышала, по крайней мере.

– А что она такого натворила?

– Социально опасна.

– Для кого? Для себя или для других?

– Не знаю. Но, если хочешь, можешь пройти к ней и спросить сам.

– Сейчас и пойду.

Он усмехается, но Ханна даже не улыбнулась:

– Я говорю серьезно. Туда можно проникнуть, если очень хочется.

– Но в Патриции все заперто. Все ходы.

– Один открыт.

– И ты его знаешь?

Она кивает:

– Знаю. Но это не легкий путь. Скажи мне… ты не клаустрофоб?

«РЫСЬ»

Ну, подумаешь, заперли – что страшного? Полно еды, питья, тепло – и вдобавок говорящий робот в компании.

Ян все время возвращался мыслями к Вильяму и уговаривал себя – ничего страшного.

Наоборот, где и чувствовать себя в безопасности, как не за толстыми каменными стенами.

Девять часов. Полиция прекратила прочесывать лес – уже с полчаса назад. Попытались идти с карманными фонариками. Яну казалось, что организовано все из рук вон плохо. Никаких результатов. Вильям бесследно исчез. Шагнул неосторожно – и оказался в параллельном мире.

Или покинул пределы суши. Последний час полицейский командир приказал сосредоточиться на поисках вдоль довольно длинного берега птичьего озера, и Ян понял, что полицейский опасается, не упал ли малыш в воду.

Но стало совершенно темно, и все участники цепочки собрались в «Рыси». Люди устали, кто-то пошел домой. Решили с раннего утра возобновить поиски.

Ян возвращался в «Рысь» в обществе пожилого полицейского. Тот пыхтел и все время спотыкался в темноте о корни.

– О, черт… жуткое дело, – сказал полицейский, когда они вошли в теплое помещение. – Можно, конечно, надеяться, что ночь он продержится, но вряд ли.

– Сейчас достаточно тепло, – возразил Ян. – Наверняка с ним все в порядке.

Но тот его не слушал.

– О, черт, – снова чертыхнулся он. – Я один раз уже находил мертвого малыша… какой-то отморозок сбил его машиной, а трупик оттащил подальше в лес, чтобы подольше не нашли. Как мешок с мусором. Такое не забудешь… – Он посмотрел на Яна усталыми глазами и горестно покачал головой.

Ян вошел в воспитательскую и вдруг услышал глухое жужжание, быстро перешедшее в вибрирующий грохот прямо над ним, будто в небе работал отбойный молоток.

Ян посмотрел на заведующую, Нину Гундоттер. Она все это время не отходила от телефона, будто ждала, что с минуты на минуту позвонит Вильям и сообщит, где находится.

– Вертолет? – спросил Ян.

Она кивнула:

– Полицейские заказали. Кинологов пока не нашли, так что будут искать с инфракрасной камерой.

– Хорошо. – Ян посмотрел на термометр за окном. Девять градусов. Осенняя температура – не то чтобы очень холодно, но и не сказать, что тепло. Дул довольно сильный ветер, но уж кто-кто, а Ян знал: ветер Вильяму нипочем.

Нина подошла к одному из полицейских, тихо спросила, что они собираются делать дальше, но тот ответил что-то вовсе уж неопределенное:

– Будем искать на озере… и везде… Только завтра… и вообще, – сказал он еще тише.

Пришли почти все работники детского сада, за исключением двоих. Достали белые свечи, поставили на стол и на подоконники, отчего садик сделался похож на церковь.

Через пятнадцать – двадцать минут грохот вертолета стал тише. А потом и совсем исчез.

– Пойду домой, посплю немного. – Ян подошел к Нине Гундоттер. – У меня свободный день завтра, но я, конечно, все равно приду. С самого утра.

– Я тоже скоро пойду. – Нина согласно кивнула. – От нас сейчас мало толку.

С момента своего появления она ни словом не упрекнула Яна в случившемся. Все валила на Сигрид, хотя та не состояла у нее в подчинении – в «Буром медведе» была другая заведующая.

– Ей надо было лучше следить за детьми.

Ян отрицательно помотал головой. Последний раз он видел Сигрид лежащей на диване – ее накачали какими-то транквилизаторами, и она мало что соображала.

– И ей, и мне. – Он надел куртку. – Но дети совершенно ошалели в лесу. Все время разбегались… Глупо было брать с собой такую большую компанию.