Санкция «Айгер». Две мертвые китаянки

Когда Джонатан оделся, они прошли по коридору в комнату, где содержалась Джордж. Когда он увидел ее распухший глаз и рассеченную губу, которыми он ее наградил, в нем шевельнулась жалость. Но чувство это быстро привяло, когда синяки вдоль хребта напомнили ему, сколь активно она старалась посодействовать морфину его укокошить.

У нее был более индейский вид, чем когда-либо. Она сидела, плотно укутав плечи одеялом. Под одеялом она была не более одетой, чем в тот момент, когда Бен ввалился в номер, чтобы спасти его.

— И сколько же он тебе заплатил, Джордж?

Ответ был почти как плевок:

— Лопни твои глаза, говнище!

Это были единственные слова, которые он от нее услышал за все время знакомства.

Возвратившись в комнату Джонатана, Бен не мог удержаться от смеха:

— Похоже, уж больно много она возле меня ошивалась, вот и нахваталась моих словечек.

— Не в этом дело, Бен. Просто они все потом говорят о моих глазах. Слушай, я собираюсь пару часиков соснуть. Скажи, пожалуйста, своим администраторам, чтобы счет мне подготовили.

— Прямо сейчас едешь?

— Скоро. «Лендровер» готов?

— Ага.

— А ружьишко?

— На полу найдешь. Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы Меллаф знал о твоем отъезде?

— Напротив. Только ничего не предпринимай специально. Он и сам все узнает. Майлз — специалист по части информации.

Три часа спустя он проснулся отдохнувшим. Действие морфина кончилось, голова прошла, только немного пошаливали почки. Он с особой тщательностью облачился в один из костюмов получше, упаковал чемоданы и позвонил администратору, чтобы подавали «лендровер».

Выйдя на дворик, он увидел за стойкой блондинистого борца с широкой лентой пластыря на распухшем носу.

— Добрый день, Девейн.

И не обратив ни малейшего внимания на злобный взгляд телохранителя, он прошел через весь дворик, по дорожкам, через мостик, к тому столу, за которым сидел.

Майлз, осанистый и безукоризненный, в костюме, сверкающем золотом.

— Присоединишься ко мне, Джонатан?

— Я выпивку тебе задолжал.

— Так. Всем известно, насколько ты щепетилен в отношении старых долгов. Очень мило выглядишь. Портной у тебя старательный, хоть и не гений, конечно.

— Я не слишком хорошо себя чувствую. Ночь плохо провел.

— Да? Крайне неприятно об этом слышать.

Молодой официант-индеец, тот самый, который обслуживал их и в первый день, подошел к их столику, с нежностью поглядывая на Майлза. Джонатан сделал заказ, и оба стали молча смотреть на купальщиков возле бассейна, пока официант не принес напитки и не отошел.

— Будем здоровы, Джонатан?

Джонатан выпил «Лафрейг» и поставил стакан на стол.

— Я покамест решил забыть про тебя, Майлз.

— Да ну? Так вот взять и забыть?

— Я намерен потренироваться здесь еще пару недель, но не смогу на этом полностью сосредоточиться, если буду думать еще и о тебе. А мне предстоит серьезное восхождение.

Джонатан не сомневался — Майлзу уже известно, что он свой номер в пансионате сдал. Заведомая ложь и была рассчитана на то, чтобы Майлз подумал, будто сумел обратить Джонатана в бегство. А Майлз был не из тех, кто упускает такие благоприятные возможности.

— Сочувствую твоим трудностям, Джонатан. Честное слово. Но если только это означает, что ты навсегда вычеркиваешь меня из своего списка… — Майлз пожал плечами, выражая сожаление, что в таком случае ничего не сможет поделать.

— Возможно, именно так я и поступлю. Давай сегодня поужинаем вместе и поговорим об этом.

— Замечательная мысль.

Джонатан не мог не восхититься самообладанием Майлза.

Джонатан поднялся:

— До вечера.

— Жду с нетерпением. — Майлз приветственно поднял стакан.

«Лендровер» стоял у самого подъезда пансионата. Когда Джонатан влез в него, на полу, рядом с ружьем, он увидел подарок предусмотрительного Бена — полдюжины холодного пива. Он откупорил банку и, прихлебывая, окинул взглядом карту местности, которую разложил на коленях.

Он еще раньше приметил на ней длинную грунтовую дорогу, обозначенную на карте тонкими штрихами и уходящую далеко в пустыню. Бен сказал ему, что это заброшенный проселок, по которому ездил только патруль государственного заповедника, да и то крайне редко. Дорога тянулась к самому сердцу западной пустыни и там резко обрывалась.

Ведя по карте пальцем, он нашел место, где эта дорога начиналась, ответвляясь на запад от насыпного подъездного пути с севера на юг. Этот путь выходил на автостраду примерно за милю к западу от поворота к пансионату Бена. Учитывая разницу в скорости между «Лендровером» и машиной, которую взял напрокат Майлз, миля на автостраде обещала быть самым опасным участком пути.

Четко запомнив карту, Джонатан сложил и спрятал ее и поехал, медленно поднимаясь из низины по серпантину. На одном из поворотов он посмотрел вниз и увидел, что автомобиль Майлза уже направился вдогонку. Он нажал на газ.

Сидя рядом с Девейном и держа в руках Педика, Майлз заметил, как Джонатан резко прибавил скорость.

— Он знает, что мы идем за ним. Догони его, Девейн. Не упускай возможность вернуть мое расположение.

Он нежно почесал Педика за ухом, а машина подняла тучу пыли с обочины на крутом вираже.