Сансет Парк (ЛП)

Он вспоминает лето, одиннадцать лет тому назад, то лето после окончания школы, когда три парня и две девушки взяли свои вещи, сели в крошечный автомобиль и поехали на север к Катскиллским горам. У чьих-то родителей там был летний домик, изолированный от всего лесом, с прудом и теннисным кортом, и Майлс был в той машине со своей тогдашней возлюбленной, девушкой по имени Анни, и там же был Джефф Тэйлор со своим недавним завоеванием, чье имя ныне забыто, и последним был один, без подружки, странный, как обычно, сам-по-себе. Они прибыли поздно, где-то между полуночью и часом ночи, и потому, что им было жарко и их тела затекли, кто-то предложил окунуться в пруду, и, внезапно, все побежали к воде, стягивая одежду, и прыгнули в нее. Он помнит, как было приятно шлепать по воде в том далеком от всего месте с луной и звездами над их головами, со сверчками, поющими в лесу, теплый бриз, дующий в спину, и удовольствие от вида тел девушек — длинноногая Анни с плоским животом и аппетитным задом и подружка Джеффа, короткая и округлая, с большими грудями и непослушными прядями темных волос, обвивавших ее плечи. Но это было не эротичное чувство, не было ничего эротичного в том, что они делали, это было просто всеобщее спокойствие, удовольствие от ощущений воды и воздуха, касающихся твоей кожи, от ничегонеделания теплой летней ночью, от того, что твои друзья рядом. Он первым вышел из воды, и пока он стоял на краю пруда, он увидел что все перешли на пары, что эти пары стояли по грудь в воде, и каждая пара обнималась; и когда он наблюдал за Майлсом и Анни, обнимавших друг друга и целовавшихся продолжительным поцелуем, странная мысль пришла ему на ум совершенно неожиданно. Анни бесспорно была прекрасной девушкой, одной из самых прекрасных, кого он когда-либо видел, и логика ситуации требовала, чтобы он стал завидовать Майлсу за то, что она в его руках, за то, что тот был привлекателен и ему ответила взаимностью такая привлекательная особа, но, наблюдая за их поцелуями в воде, он обнаружил, что завидует Анни, не Майлсу, что он хотел бы быть на месте Анни и сам целоваться с Майлсом. Мгновение спустя, они стали идти к краю пруда; и, как только тело Майлса стало выходить из воды, Бинг увидел, как у того напрягся эрегированный член, и вид этого застывшего пениса взволновал его, взбудоражил его так, как он совсем не мог предположить, и прежде, чем Майлс коснулся сухой земли, у Бинга тоже появилась эрекция, отчего он совсем пришел в замешательство, побежал назад к пруду и нырнул в воду, чтобы спрятать свой позор.

Он старался не вспоминать о той ночи много лет, никогда не возвращался к этому даже в самых темных, самых интимных мечтах воображения, но затем вернулся Майлс, а с Майлсом вернулись воспоминания, и весь прошедший месяц Бинг проигрывал в своей голове те сцены пять раз в день, и теперь он просто не знает, кто или что он. Означает ли его реакция на эрегированный фаллос, увиденный в лунном свете одиннадцать лет тому назад, что он предпочитает мужчин женщинам, что его более привлекают мужские тела, а не женские, и если это так, то, может, это и есть причина его вечному невезению с женщинами, за которыми он пытался ухаживать все эти годы? Он не знает. Только одно он может уверенно сказать, что его тянет к Майлсу, что он думает о теле Майлса и его эрегированном фаллосе, когда Майлс с ним, что происходит часто, и что он думает о прикосновениях к телу Майлса и его эрегированному фаллосу, когда его нет рядом, что происходит еще чаще; и, в то же время, если он пойдет навстречу этим желаниям, будет ужасной ошибкой, ошибкой, у которой будут самые ужасные последствия, потому что у Майлса нет никакого интереса спариваться с другими мужскими телами, а если бы Бинг как-то предположил бы о такой возможности, даже шепотом единственного слова, что у него на уме, он навсегда потерял бы дружбу Майлса, которую он, словно святыню, никак не хотел терять.