Santa Рома

На Женин вопрос, как дела дома, он ответил таким же, буркнув — хорошо. Не знал, как обстоят дела на самом деле, расстроилась ли мать, получив от Женьки подтверждение того, что сын действительно приболел. Может, на самом деле ей хотелось, чтобы он развлекался где-нибудь вне дома — ну смирилась она с Агатой, только бы ему хорошо было, а ворчала для проформы, потому что на самом дне ее бездонной души продолжала кипеть обида на Вселенную за то, что ее единственному сыночку досталась не та — не та девушка, которую бы мать хотела. Покажет сейчас Соню, у нее закипит по новой, потому что Соня уж точно не предел маминых мечтаний. Ей нужна невестка с образованием, с работой, интересная, со статусом в соцсети “все просто”. “Все сложно” только у полных дур, он сам с этим соглашался. А Соня…

— Мы сейчас уедем, успокойся…

Спокойствием в доме не пахло: только елкой, мандаринами, корицей и нервами — бабскими. Соня одевалась долго и нудно, застегивая каждую кнопочку, так что он в итоге не выдержал:

— В машине тепло. Забыла?

Не забыла, просто не привыкла. Он распахнул входную дверь, придержав ногой Пса, чтобы не убежал, а потом открыл пассажирскую дверь своей машины.

— Спасибо.

Соня первым делом стащила с головы шапку, которую успело за минуту хорошенько присыпать снегом. Рома очистил лобовое стекло и открыл ворота.

— Ты за Тихона не нервничай, — бросил уже за воротами, хотя понимал, что скорее всего она нервничает за себя сейчас и заранее стесняется отца. — И за папу тоже. Женька со всем справится.

Она кивнула — ну, как и ожидалось, говорить Соня не собиралась.

— Хочешь музыку?

Пожала в ответ плечами, и он включил радио, только очень тихо.

— Соня, все так плохо было, да? — выдержал Рома всего одну песню.

— Все было хорошо. Просто… Ну… — она теребила полы расстегнутой куртки.

Его собственная лежала на заднем сиденье, а ей раздеться он забыл предложить.

— Остановить? Снимешь куртку?

Остановились, сняла. И не стала договаривать фразу — дурак, сам же ее перебил.

— Что не так было? — задал наводящий вопрос.

— Да все хорошо… Просто мы один день знакомы…

— Уже полтора как бы… И что?

— Ну… Посторонние люди. Я не Тихон, мне это… Ну…

— Ты же с людьми работаешь?

— Это другое…

Да, все другое. Девушка другая. Собственно он и без родственников всегда чувствовал, что Агате в нем чего-то не хватает и пытался соответствовать ее запросам, как мог. А тут? Чего-то не хватало в Соне, а в нем был перебор. Да существует ли гармония вообще? Родители тоже как бы не выглядели для сына единым целым, но ведь прожили как-то вместе столько лет.

— Ну раз это другое, то и у меня другое… Мне тоже тяжело предлагать такое постороннему человеку, но…

Он сделал паузу нарочно, а вот подмигнул так — случайно, ему просто нравилось, как Соня краснела, точно на морозе. Впрочем, может, дело в печке, работает слишком сильно, а совсем не потому, что в его словах девичьим умом угадывались непростительные намеки.

— Агата оставила много вещей. Некоторые совершенно новые. Мне хотелось бы от них поскорее избавиться. Тебе не предлагаю, но, может, подружки твои что-то себе присмотрят? Я, честно говоря, все уже собрал. Можно сейчас через меня проехать — и закинем все к тебе, и ты пригласишь в гости подружек на рождественские посиделки, идет?

Она просто кивнула.

— Если тебе моя просьба неприятна, так и скажи. Просто мне действительно не хочется нести все это на помойку. Бомжи, конечно, сразу все разберут, хотя на них ничего из шмоток не налезет… Но набить матрас тряпками можно… Извини, если глупая шутка, — Рома даже кашлянул, почувствовав себя самым настоящим идиотом.

— Ничего страшного. Вещи действительно не надо выбрасывать. И бомжи не носят Праду…

— Ну, Прады там нет. Но Гуччи что-то было. Ну я серьезно… Сонь, извини, я ляпую глупость за глупостью. Я тоже редко так близко с незнакомыми людьми общаюсь.

— А как же заказчики? — Соня явно решила подколоть его в отместку за шмоточный разговор.

— Ну, так это ж по работе. А тут личная просьба. Чем быстрее я избавлюсь от вещей Агаты, тем быстрее начну улыбаться не через силу.

— А сейчас через силу? — спросила она довольно серьезным тоном.

— Когда тебе — нет, а вот Женьке — да.

— А Тихону? — не проглотила Соня такой его ответ.

— А мне с ним очень понравилось играть. Не знаю, будь у меня такой двадцать четыре часа в сутки, я, возможно, и взвыл бы, а тут… Кульно, правда… Так едем ко мне или нет?

— Едем. Нельзя же бомжей расстраивать не безразмерными кофтами…

А у нее есть чувство юмора. Периодически отмерзает.

Как и окно, если правильно настроить обдув стекла. Снова замолчали. Подобрать нейтральную тему для разговора все никак не получалось. Рома понимал, заговорит о помощи с ремонтом ванной, сразу огребет. А если про Тихона? Ну что тут скажешь — уже обмусолили все, что только можно. Тогда можно прибавить скорость! Но и это нельзя — пробка. Ничего, получается, нельзя.

— Ты два дня работаешь? — спросил, решив прощупать, насколько промерзло болотце негатива, льющееся из Сони.

— Я же ответила уже — да.