Сантехник. Твоё моё колено

На экзамен прискакал на зеленых собаках, тем же утром. Все хорошие люди имели приятный золотистый оттенок. А нехорошие отливали сиреневым. В животе у Кеши хлюпало, и весь он пах южным разнотравьем. Говорить не мог. Преподаватели поняли только, что он честно учил Юнга. Поставили «четыре», отправили домой.

За Катин смех я готов простить Вселенной ее несовершенство. Она улыбается — и мир пробуждается, цветы становятся ярче, люди светлеют. Даже Кеша кажется сейчас милым. Не зря все-таки красивая юная Лиза выбрала этого хромого ботаника. Значит, что-то в нем есть такое. И если у меня такие приятные друзья, значит, и сам я ничего.

Воспользовавшись моей мягкостью, Кеша перехватил инициативу. Довольно долго он обсуждал с Катей ее жизнь. Какие-то женско-актерские истории. Я хотел включиться, но не понимал, куда слово вставить. Теперь уже Катя ему улыбалась. Обидно. Какая-то она ветреная. На меня не обращали внимания, я надулся, стал требовать конца банкета. Сказал, что мне еще всю ночь работать, приезжайте в воскресенье, в пять. Лиза не спорила, тут же поднялась. Кеша пожал плечами, тоже пошел собираться. Уходя, шепнул в прихожей: «Завтра поговорим».

Конечно, Катя ему понравилась. Раппопорт ее нахваливает. Она приятная, умная. Невероятно обаятельная. С точки зрения психологии, ее романтические идеалы противостоят избыточно рациональному миру. Внутренний конфликт грозит неврозом, но общий прогноз хороший. Я прервал докладчика.

— И это все резюме? Умная и красивая? Этому тебя учили пятнадцать лет? Впрочем, вижу, куда ты клонишь. Вывод будет такой: у меня нет шансов, даже теоретических.

Раппопорт похлопал меня по плечу:

— Вот и хорошо, что сам допер. Так и есть. Ты ей не пара даже на месяц. И уж подавно, не в твоей власти разбить ей сердце. Нам нужен кто-то романтический, великолепный, сексуальный. А ты сантехник и грубиян, хоть и гуляешь до обеда в халате.

— Значит, Алеша?

Кеша молча отпил кофе и улыбнулся мне, как школьнику. Гад какой-то, а не друг детства.

Интриганы

Мы раздобыли телефонный номер, пригласили артиста поучаствовать в беззлобном розыгрыше. Обещали вознаграждение. Гонорар Раппопорт обещал выщипнуть из моего кармана. Сумму не назвал. Сказал лишь, грешно скупердяйничать, когда речь идет о науке.

Для наведения дружбы встретились в театральном буфете. Алеша без грима не так эффектен. Обычный юноша, живой и доброжелательный. Мне уже не хотелось никого разводить. Я надеялся, он откажется. Если бы уговорами руководил я — так бы и вышло. Но Кеша поручил мне роль тупого эмоционального оппонента. Мне нужно было возражать — все равно о чем. А Кеша обеспечит логику. Благодаря мне Некрасов не сможет сосредоточиться, и Раппопорт его обхитрит. На самом деле, конечно, я ему не нужен. Кеша и рыбу уговорит жить на суше, чертяка языкастый.

Мы представились, пожали руки. Некрасов подмигнул буфетчице, взял кофе и десерт. Буфетчица озарила улыбкой стойку с салатами и булками. Сколько мы сидели, в ее углу все полыхало зарево девичьего счастья. Иннокентий показал мне глазами на этот рассвет и начал издалека:

— Алексей, мы только что видели спектакль. Без иронии и кокетства: ваша игра бесподобна! Вот уж не ожидали встретить в провинции такой уровень. У нас не было особых надежд, мы пришли скоротать вечер, но теперь, без преувеличения, мы потрясены!

Некрасов поднял брови. Ему прежде такого не говорили. Кеша не смутился, хвалил и хвалил. Граф Роберт Девере Эссекс утверждал: только наглая, беспардонная лесть заслуживает усилий. Графу можно верить, сама Елизавета Английская умерла от любви к нему. Предварительно обезглавив красавца. Я решил, что возражать еще рано, ничего не добавил к дифирамбу.

Алеша выслушал Раппопорта, сдержанно поклонился. Психолог выждал паузу и перешел к делу.

— Мы заключили пари. Мой визави утверждает, никогда и никто не вскружит голову женщине так легко и элегантно, как вы на сцене. Я же верю в магию искусства. Несомненно, встретив героя нужного формата — похожего на вас, — любая забудет гордость. Бросится на шею, не дожидаясь второго акта. Я имею в виду барышню с улицы. Первую попавшуюся. Взять, что ли, соседку моего оппонента. Катерину. Она капризна, избалованна, но попав в такое представление — не устоит.

Тут Кеша указал на меня. Пришла пора нерациональных эмоций. Я прокашлялся и нырнул в муть диспута.

— Катя — вопрос закрытый. Она влюблена в другого. Тяжело и безысходно. Даже при всем вашем, Алексей, обаянии, вы ничего не сможете сделать, — заявил я, треснув по столу кулаком. Получилось фальшиво.