Сантьяго

– Сигары с Земли, – гордо сообщил он, закурив. – Нынче достать их не так-то просто.

– Могу себе представить.

– И все же они стоят затраченных усилий. – Он выпустил струю дыма. – А где ваши операторы?

– Они мне не нужны. – Она открыла сумку, достала что-то маленькое и металлическое, поблескивающее объективами, положила на столик между ними. – Тут два широкоугольных трехмерных объектива, которые заснимут все происходящее в комнате, и высокочувствительный микрофон. Он не пропустит ни одного вашего слова. – Вера нажала кнопку, включающую голокамеру. – Качество, конечна, не студийное, но никогда не знаешь, в каких условиях придется брать интервью, так что камера эта очень удобная.

– Фантастика! – восхищенно воскликнул Сокол. – Значит, эта штуковина, просто лежа на столе, обеспечивает круговую съемку?

Вера кивнула:

– Совершенно верно. То есть я тоже попаду в кадр. Но в лаборатории фильм смонтируют и уберут лишнее. То есть получится стандартное интервью: вопрос – ответ. И кроме нас с вами да техников, никто и знать не будет, что мы обошлись без операторов.

– Интервью будет показано на Делуросе Восемь? – Сокол и не пытался скрыть своей заинтересованности.

– И еще на полдюжине планет.

– Смогу я получить копию окончательного варианта?

– Конечно. Но для просмотра понадобится специальное оборудование.

– Я его достану.

– Отлично. Будем начинать?

– Я готов.

Следующие тридцать минут ушли на обстоятельное, профессионально взятое интервью: она рассчитывала продать его если не информационному агентству, в котором работал Линдер Смайт, то его пегасским конкурентам или на Лодине XI, если Сокол таки станет послом.

– Что ж, – она выключила голокамеру, – с этим покончено.

– С вами очень приятно работать, – улыбнулся Сокол. – Вы дадите мне знать, когда подготовите передачу к показу?

– Обязательно. Все, однако, будет зависеть от вашего ответа на следующий вопрос.

– Простите?

– Я хочу задать вам еще один вопрос.

– А свой агрегат вы включать не будете?

Вера покачала головой:

– Пусть это останется между нами.

– Хорошо. – Сокол откинулся на спинку кресла. – Спрашивайте.

– Я хочу, чтобы вы крепко подумали, прежде чем отвечать.

– Я, между прочим, привык к каверзным вопросам, – широко улыбнулся Сокол.

– Рада это слышать. – Вера не сводила с него глаз. – Где я смогу найти Сантьяго?

На мгновение на его лице отразилось изумление. Потом оно сменилось профессиональной улыбкой политика.

– По моему разумению, Сантьяго – миф Пограничья. Если он когда-то и существовал, то уже давно умер.

– Он жив.

– Я в этом очень сомневаюсь.

– Если кто-то уже и умер, мистер Сокол, так это Сидни Перу.

Улыбка исчезла.

– Кто такой Сидни Перу?

– Контрабандист, убитый шесть лет тому назад.

– Никогда о нем не слышал.

– А как насчет Хейндрича Клаусмейера?

– Абсолютно незнакомая мне фамилия.

– Они оба работали на вас. И обоих убили.

– Вы решили полить меня грязью? – холодно осведомился он. – Должен прямо вам сказать, объект вы выбрали неудачный. Мое прошлое открыто для всех. Мне нечего скрывать.

– А вот я думаю, что вы много чего скрываете, мистер Сокол, – покачала головой Вера. – К примеру, контрабандные операции на Биндере Десять.

– В последние пять лет я ни разу не бывал на Биндере, – ответил он. – Кроме того, пресса уже пыталась навесить на меня это дело. Вы не продвинетесь дальше своих коллег по той простой причине, что я не преступник.

– Мои коллеги не знали того, что известно мне.

– И что же вам такого известно? – спросил он, не выказывая тревоги.

– Только одно: если вы не подскажете мне, где искать Сантьяго, то не позже чем через неделю увидите на экране вашего видеовизора очень любопытное журналистское расследование.

Он пристально посмотрел на нее, потом улыбнулся:

– Показывайте, что хотите. Я никогда не слышал ни о Перу, ни о Клаусмейере.

Вера не отвела взгляда. В том, что он знал и Перу, и Клаусмейера, сомнений у нее не было. Вопрос заключался в другом: сколь велика уверенность Сокола в том, что ей не удастся представить неопровержимые доказательства их знакомства? Она решила нанести еще один удар.

– А вот Сальваторе Акоста перед смертью сказал мне совсем другое.

Сокол пренебрежительно фыркнул:

– Еще одна загадочная личность. Да кто такой ваш Сальваторе Акоста?

– Он тоже работал на вас, давным-давно.

– Никакие Акосты на меня не работали.

– У меня есть видеозапись, в которой он обвиняет вас в убийстве Перу и Клаусмейера.

– Я в этом очень сомневаюсь.

– А если она существует? Можете вы пойти на такой риск? Может, в суде от нее толку не будет, хотя я в этом не уверена, а вот в том, что она закроет вам дорогу на Лодин Одиннадцать, я не сомневаюсь.

– Такой записи у вас нет. А если и есть, то этот человек – лжец.

Вера пожала плечами и направилась к двери.

– Каждый имеет право на собственное мнение. – Она повернулась к Соколу. – Наша монтажная лаборатория не может начать работу над интервью без вашего письменного разрешения. Завтра утром я пришлю вам соответствующий бланк.

Сокол мрачно смотрел на нее.

– Между прочим, вы могли бы достигнуть гораздо большего, если бы не ходили вокруг да около.

– Не поняла.