Сантрелья

Так прослужил я лет около семи, ровно столько, сколько минуло со дня той битвы при Калатаньязоре, ровно столько, сколько Кордова час своего паденья близила. И ровно столько же там властвовал министр Абд-Аль-Малик. Но вот внезапно мир этот покинул он. Сразил его не то недуг загадочный, не то коварство брата сводного Абд-Аль-Рахмана, кто, по слухам, поднес отраву Победителю.

Абд-Аль-Рахман, как поговаривали, был сыном Аль-Мансура от любовницы, светловолосой христианки, может, самой Субх, наложницы великого халифа, Аль-Хакама Второго покойного. И так по материнской линии он внуком доводился королю Наварры Санчо, за что был прозван Санчуэло уничижительно. К тому ж он сводным братом приходился не одному Абд-Аль-Малику, столь безвременно почившему, а, вероятно, самому халифу Хишаму Второму, еще живому, но прозябавшему.

И наступил тот страшный год. И халифата рухнуло могущество. Основанное некогда харизмою халифов умных, образованных и дальновидных из рода Омейядов, затем держалось оно волею непререкаемой правителей-временщиков. И вот лишилось вдруг обеих опор, подобно колоссу на ногах на глиняных".

Глава тридцать четвертая ТОЛАЙТОЛА

Помни, путник, твоя дорога

— Только след за твоей спиной.

Путник, нет впереди дороги,

Ты торишь ее целиной.

Целиной ты торишь дорогу,

Тропку тянешь ты за собой.

Оглянись!

Никогда еще раз

Не пройти тебе той тропой.

Путник, в море дороги нету,

Только пенный след за кормой.

Антонио Мачадо (1875–1939) /испанский поэт, антифашист/

Меня разбудил тихий разговор:

— Я рад, что она все же уснула и сможет хоть немного отдохнуть.

— Да, Святогор. Она много пережила, — отвечал Николай.

— Она очень огорчена, что мы покинули замок. Да, к тому же нам предстоит нелегкий путь. Обстановка в халифате сейчас очень неспокойная. И все же я надеюсь, нам удастся благополуч-но вернуться. И тогда мы найдем способ отправить вас домой.

— Святогор, ты прекрасно знаешь, что она удручена не только, а может, и не столько этим…, — начал Коля.

И я встала, чтобы положить конец этому разговору.

— Коля! — окликнула я его по-русски. — Нашему другу хватает с нами неприятностей. Зачем же добавлять ему еще лишнюю заботу?

— Доброе утро! — добавила я на понятном для всех языке. — Я выспалась и готова к любым трудностям.

— Тогда вперед! — скомандовал Святогор.

— По коням! — воскликнул Николай по-русски.

— Послушайте, — вдруг задержал нас Святогор. — Научите меня говорить на русском. Ведь смогли же вы довольно быстро научиться понимать кастильский. Может быть, нам лучше общаться на нашем родном языке?

Мы с Колей переглянулись, и я посетовала:

— Но учиться снова придется нам.

— Почему? — удивился Святогор.

— Да потому что тебе не имеет смысла изучать язык двадцатого столетия: он тебе не пригодится в жизни. А нам, мне во всяком случае, было бы интересно знать древнерусский язык. Кстати, Коля учил его в университете…

— Как ты сказала — "древнерусский"? — изумился Святогор.

Мы рассмеялись, и я грустно отметила:

— Святогор, нас разделяет тысяча лет. Нашу страну твоего времени мы называем Древней Русью…

— Ты можешь говорить на своем родном языке, Святогор, — перебил меня брат. — Я уверен, что мы поймем тебя не хуже, чем на кастильском.

— Спасибо! — крикнул Святогор и вскочил на коня.

Я с трудом вскарабкалась в седло, сидя верхом, победно оглядела спутников, словно свершила какой-то подвиг. Святогор дал нам с Колей несколько общих советов по поводу того, как лучше держаться в седле. И мы отправились в путь.

Горная гряда скоро отступила и распахнула перед нами обширное равнинное пространство. Однако, горы не собирались сдаваться. Они лишь замаскировались под песчано-каменистой почвой, будто ушли в подполье, и изредка выходили на поверхность гранитными глыбами. Некоторые скалы гранита робко выглядывали из песка, не рискуя в полный рост возникнуть из-под земли. Другие же, наоборот, норовили заявить о себе наглядно, взвиться выше к небу, и в этом своем стремлении глыбы налезали друг на друга, образуя причудливые силуэты, издалека напоминавшие заброшенные руины крепостных сооружений. Иногда казалось, что какой-то великан играл глыбами, складывая из них Вавилонаскую башню, но она рухнула и осталась валяться беспорядочным нагромождением скал.

Часа через два мы сделали небольшой привал, укрывшись в тени гранитной скалы, немного подкрепились и двинулись дальше. Несколько раз мы делали непродолжительные остановки, давая передышку лошадям и отдыхая сами.