Сантрелья

Мечеть занимала огромную площадь. Над ней возвышался минарет. С внешней стороны она была украшена резными арабесками, мозаичными узорами, которые особенно загадочно сияли при свете факелов, висевших при входе. Мы проникли в эту святая святых ислама, и я ойкнула, очутившись в этом чудесном лесу колонн из яшмы, оникса, мрамора. Колонн здесь насчитывалось более восьмисот. Стройные, утонченные они легко возносились ввысь. Полосатые двойные дуги из белого и красного кирпича, соединявшие колонны, придавали особую законченность и возвышенность этим выстроившимся, как на параде, рядам. Казалось, они несли людям весть о том, что все мы вместе, и хотя в жизни каждый вроде сам по себе, там, наверху, мы сольемся в высоком единении душ. Довершал это ощущение божественного вмешательства в наши судьбы удивительный резной потолок, своим роскошным убранством буквально олицетворявший Царство Божие.

Эти колонны заворожили меня еще в двадцатом веке. Тогда я даже не замечала, что огромное число туристов вливалось непрекращающимся потоком в стены мечети. Все они разбредались и терялись в этом густом лесу. И теперь я, застыв в немом изумлении, не сразу осознала, что в мечети было много молящихся или же просто укрывшихся, подобно нам, людей. Святогор осторожно тронул меня за рукав, оторвав от созерцания и полета мыслей.

— Нам не следует быть у всех на виду, — шепнул он. — Надо отойти в сторонку, укрыться в одной из ниш, которых здесь множество.

Он отвел нас в глубь мечети, в полутемную нишу, где мы устроились на ковре, прямо на полу.

— Святогор, когда построили эту мечеть? — не могла успокоиться я.

— Начиналось строительство, конечно, при Абд-Аль-Рахмане, при Аль-Хакаме лучшие мастера работали над ее убранством, а завершилось строительство во времена Аль-Мансура.

— Что нас ждет? — спросил вдруг Николай.

Святогор тяжело вздохнул, устало покачал головой:

— Ничего хорошего ожидать не приходится. Осаждающие, скорее всего, одержат победу. А защитники, в основном из простых людей, отдадут свои жизни в напрасной борьбе за чью-то власть. Завтра мы попробуем выбраться из города. Нам уже пора в Мадинат Аль-Сахру, иначе мы можем опоздать.

— Ты считаешь, мы сумеем добраться туда?

— Да поможет нам бог! Пока я не очень представляю себе как. Но на протяжении всего нашего пути мы сталкивались с разного рода обстоятельствами, из них вытекали некоторые совпадения.

— Может, это не случайные совпадения? — воскликнула я.

— Кто знает? — уклончиво ответил Святогор. — Во всяком случае, эти совпадения давали мне понять, что мы на верном пути. Да, кстати, Назир, которого попросил нас найти Гайлан, живет в Мадинат Аль-Сахре, занимает там какую-то, по словам Рахима, очень важную должность.

Мы с Колей переглянулись в изумлении, и брат шепнул мне по-русски:

— Здесь все предопределено. Рукопись!

— Конец известен, а пути следования к нему могут оказаться чреваты неприятными неожиданностями, — возразила я.

Вероятно, услышав наш разговор на русском, Святогор поднялся:

— Я пойду помолюсь, а вы отдыхайте.

— Не уходи!

— Ты подумала, что я решил не мешать вашему разговору, — понял вдруг Святогор и грустно засмеялся. — Елена, я не могу сейчас просто сидеть. Разумом я понимаю, что мне не стоит вмешиваться в эти события. Но я вырос в Кордове, и судьба города, судьба халифата мне небезразлична. И я не нахожу себе места от мысли, что я не знаю, как помочь. Я даже не знаю, с кем я. Здесь нет правых… Я должен поговорить с Аллахом.

В его словах было столько боли и горечи, что я у меня защипало глаза от навернувшихся слез. Я опустила голову, не в силах вымолвить ни слова.

Святогор ушел, а мы с Колей прижались друг к другу и стали обмениваться впечатлениями.

— Мы не должны быть Святогору обузой, — говорил брат. — Ему сейчас очень нелегко. Он старается не подавать виду. Ты знаешь, я подумал, что ему лучше было бы сейчас находиться в Аструм Санктум. Тогда ему не приходилось бы изводить себя дилеммой, с кем он должен быть.

— Но дон Ордоньо, — предположила я, — мог отправить его с войском графа кастильского…

— Да, — перебив меня, согласился Николай, — но это был бы приказ. А приказ не обсуждается.

Я вздохнула. Было совершенно очевидно, что именно мы усложняли положение Святогора. Но изменить мы ничего уже не могли. Оставалось ждать, терпеть и быть осторожными и мужественными.