Святогор отворил подземелье и подтолкнул меня к лестнице. Я перекинула рюкзак через плечо, предварительно проверив его содержимое. Рукопись была на месте, причем мне померещилось, что листы ее вновь содержали какие-то знаки. Я достала фонарик и двинулась по подземному ходу. Стрелки не было. До трех часов оставалось минут десять.
В темном коридоре место, где должна возникнуть световая стрелка, не просматривалось. Я остановилась, полагая, что если и ошиблась на сколько-то шагов, то при появлении стрелки я всегда успею подойти. А пока меня раздирало любопытство, действительно ли рукопись возвратила свой прежний вид. Я полезла в рюкзак, достала документ и осветила его фонариком. Листы были испещрены письменами на трех древних языках, как и прежде. Я нервно засмеялась, мурашки пробежали по телу, и, продолжая глупо улыбаться, я спрятала рукопись в рюкзак. Через несколько минут со стороны развилки послышались шаги и обозначился свет факела. Донеслось звяканье цепей.
И вдруг в пяти шагах от меня, разделяя нас с Колей и Святогором, вспыхнул удивительный свет, дневной, яркий с переливами, словно перламутровый, упавший на пыльный каменный пол четко очерченной стрелкой, которая указывала прямо на меня. Было ровно три часа дня. Врата времени распахнулись широко и внезапно.
— Беги, Элена, — крикнул Святогор.
— Беги, Аленушка, — крикнул Николай.
— А ты? — заволновалась я.
— Я за тобой следом. — Звякнула цепь.
— А как же кандалы? — ужаснулась я.
— Ерунда! Там, дома, разберемся, — ответил брат.
И я неожиданно с тоской осознала, что я никогда больше не увижу Святогора, и даже сейчас я не имею возможности с ним проститься, потому что он по ту сторону стрелки, а ее яркий, переливающийся всеми цветами радуги свет, заслоняет от меня дорогой мне образ.
— Прощай, Святогор! Спасибо тебе за все! Не поминай нас лихом! — закричала я в отчаянии и добавила чуть тише: — Я тебя никогда не забуду! — А про себя допела: "Я тебя никогда не увижу!" и шагнула в ореол света, прямо на очертание стрелки, сделала два шага и сошла с противоположного ее края, ожидая увидеть пыльный, душный, заброшенный коридор конца двадцатого столетия.
Чуда не произошло. Я наткнулась на Колю, который тоже приготовился шагнуть в межвременное пространство.
— Не получилось, — констатировала я бесстрастно.
Я не испытала огорчения, скорее почувствовала облегчение. Я стояла рядом со Святогором, могла смотреть на него, могла даже дотронуться до него.
— Погоди, Аленушка, — прервал мою медитацию брат. — Ведь недаром эти врата имеют форму стрелки. Надо, наверное, двигаться в ту сторону, куда она указывает.
— И правда! — воскликнула я. — Как же мы не сообразили? Попробуй теперь ты.
— Хорошо, — не стал спорить Коля. — Эх, прощайте мечты о Тартессе! Ну, что ж, давай, простимся с нашим гостеприимным земляком.
Он пожал Святогору руку и что-то произнес по латыни. Я же приблизилась к моему спасителю и повелителю, заглянула в его зеленые глаза, как-то особо таинственно сиявшие при этом необычном освещении, и неожиданно для себя самой обвила его шею руками и на мгновение прижалась к нему всем телом. Он вдруг поцеловал меня в губы мимолетно, но трепетно.
— Прощай! — шепнул он. — Я тоже не смогу тебя забыть.
И он слегка оттолкнул меня. Коля уже ступил на стрелку и двигался в сторону, куда она указывала. А за ним на световой след наступила и я. И вот стрелка осталась позади, а мы все еще находились в одиннадцатом веке. Попытка попасть в свое время вновь оказалась тщетной.
— Что-то не срабатывает, — размышлял Николай. — Послушай! Рукопись!!!
— Что?
— Может быть, там упоминается, удастся ли нам спастись и каким образом?
— Кто знает? Минутку, я сейчас достану ее.
И я принялась искать документ среди вещей, наспех засунутых мною в рюкзак. Но документ исчез. Нет-нет, на сей раз не буквы пропали с листов бумаги, а пропали сами листы, все до единого. Ни одного даже чистого листа я не обнаружила в рюкзаке.
— Странно, — протянула я. — Ведь я только что перед вашим появлением проверяла манускрипт. Он был на месте, причем целый и невредимый.
И я рассказала брату о вчерашнем происшествии с чистыми листами.
— Значит, выбираться мы должны сами, полагаясь только на себя и исключительно на себя, — бодро подытожил Николай.
К нам подошел Святогор.
— Я очень рад вас снова видеть, — пошутил он, стараясь разрядить обстановку.
Мы вполне искренне улыбнулись. У каждого из нас нашлись свои причины не торопиться в свой век. Пока, не задумываясь о последствиях неудачи, мы не испытывали особого огорчения.
— Николас, я должен как можно скорее отвести тебя обратно, пока никто не заметил твоего отсутствия, — вернул нас к действительности Святогор. — Меня же давно ждут возле пациентов.
Теперь мне пришлось прощаться с Колей. И только теперь я впала в уныние, наконец, осознав, что означала для нас обоих эта задержка в средневековье.
— Ничего, Коля, мы обязательно найдем выход отсюда, — подбадривала я его, но в большей степени я уговаривала саму себя. — Не может быть, чтобы врата времени работали только на вход.
Коля вдруг засмеялся: