Сапер. Том IV

Штаб свой и расположение охраняют бойцы хорошо. Нас заметили, выяснили, кто такие, хотя и пароль мы правильно сказали. Но помощник начальника караула по вызову прибыл, и нас проводил куда надо. К тому моменту приступ сонной болезни у меня рассосался, и я с огромным удовольствием скомандовал заспанному комбату учения личного состава, свободного от несения службы.

Собирались долго. Будь это настоящая тревога, половину из них прямо в люле похоронили бы, не отрывая головы от подушки. Расслабились хлопцы. Ничего, дядя Петя и дядя Степа дадут вам жару.

Ну и понеслось. Под глухое ворчание вооружились и помчались на заранее распределенные точки. Расстроенный Седых изображал пастушью собаку — бегал вокруг строя и рычал на бездельников.

Вдруг в эту сладкую для сердца каждого проверяющего картину влезло нечто непредвиденное. Сначала раздался гул самолетов, потом с востока донеслась заполошная пальба. Прибежал запыхавшийся помначкар и доложил о немецком десанте, летящем с небес. А тут и наземные силы подключились в виде немецких артиллеристов, начавших обстреливать наши позиции. Нападение даже ночным не назвать, среди ночи всё неплохо видно, а первые выстрелы раздались и вовсе когда светать начало. Вот не могут гансы отдать нам Дору. Спят и видят захватить обратно.

* * *

— Евсеев, здесь командуйте! — я начал раздавать ценные указания тотчас, памятуя о той заварушке у штаба фронта.

Тогда у особиста получилось с нахрапу запихнуть меня в ближайшую щель под предлогом полученных неведомо от кого инструкций. А я прятаться в естественных и рукотворных складках местности не намерен. Меня сюда прислали командовать, а не задницу беречь.

Так что я крупной рысью припустил на свой пост, пока стреляют в стороне. Кажется мне, что основное место — как раз там. Но мы-то зря время не теряли, и всё подготовили. Так что пока охрана будет заходить с флангов, я помчусь напрямую.

А на месте уже развернулся саперный взвод вперемешку с постами охраны. Стреляют, однако. Правда, это с восточной стороны щедро поливают воздух Ленинградской области очередями из пистолетов-пулеметов, тут к нам выдвинулись наземные силы со старыми добрыми «Маузерами». Винтовка надежная и немцу привычная.

Я свалился в первый же попавшийся окопчик, до икоты напугав молоденького красноармейца, пребывающего в том особом отупении, которое часто наступает в первом бою. Особенно, когда рядом с тобой недавно убили напарника, который, возможно, мог бы что-то подсказать. Красноармеец с непонятной целью распотрошил индпакет и пытался с его помощью как-то заткнуть дыру на лице покойного, образовавшуюся вместо левого глаза.

— Ты что тут творишь, боец! — тряхнул я его за плечи. — Где командир твой?

— Так вот… — ткнул он пальцем в покойного. — Командир отделения, сержант Голяков.

— А ты кто?

— Красноармеец второго взвода Лобанов, товаааа…

Ну хоть про себя помнит, не всё потеряно.

— Ротный где?!

— Кажися там… — ткнул он пальцем куда-то наружу. Вроде примерно в ту сторону, где и должен быть при отражении нападения на объект Вострецов.

Я коротко сообщил Лобанову, чем ему надо заниматься до дальнейших распоряжений, схватил трехлинейку сержанта Голякова, и пополз к местному командованию.

Как ни странно, но к Вострецову я попал сразу, не запутавшись. Эх, было бы время, прорыли бы нормальные ходы сообщения, а не это недоразумение в виде стрелковых ячеек. Но немцы нам его не дали. Вот и приходится ползать, подставляя зад под пули.

— Доклад, товарищ лейтенант! — затребовал я, пытаясь отряхнуть бывшую еще совсем недавно чистой и выглаженной форму.

— Из-за внезапности нападения подавлены посты охраны почти на всем периметре. Обороняемся здесь, в основном силами роты. Потери среди личного состава… до взвода…

Хреново дело. Осталось нас тут совсем мало. Сейчас подтащат пулеметы, дождутся, когда совсем развиднеется, и покрошат нас в мелкий салат.

— Готовность к взрыву?

— Пост не отзывается, тащ полковник. Лейтенант Ахметшин в ваше отсутствие принял решение самостоятельно восстановить…

Вострецов еще что-то рассказывал, а у меня в голове складывалась картинка, как Ильяз под обстрелом ползет к той самой яме.

Затарахтел полевой телефон, провода от которого мы вчера разбрасывали по постам. Комроты схватил трубку, послушал, и передал ее мне.

— Лейтенант Ахметшин, докладывает с поста о готовности к взрыву.

И что делать? Отобьемся или взрывать?

Глава 20

— Ахметшин! Ильяз! — закричал я в трубку, но в ответ услышал только какой-то непонятный вопль. И тишина.

— Что, товарищ полковник? — Вострецов сидит, скукожившись, в окопчике, ждет указаний.

— Да не знаю… Непонятно. Про корыто какое-то кричал, что ли.

— Авырта, болит, значит, на татарском, — влез с уточнением какой-то боец. — Товарищ лейтенант — земляк мой. Ранен, наверное.

— Попробуйте дозвониться, — скомандовал я Вострецову, и попытался рассмотреть обстановку перед нами из-за бруствера.