Сапфир

На долю секунду мы прижались друг к другу, близко-близко, до упора, сомкнули губы. Дыхание – одно на двоих обжигало рот. Я почти слышала, как быстро бьется его сердце. Рик задвигался первым, я подхватила, ощущая, как разливается по телу удовольствие, как томление переходит в спазм, а спазм в негу. Сладкий дурман в голове вытеснил посторонние мысли, тревоги. Время словно остановилось, хлопоты и опасности отступили куда-то далеко, за границы восприятия. И остались лишь мы, вдвоем, словно одно существо.

Мы двигались и двигались. Еще… еще… и еще.

Сильные руки Рика скользили по коже, губы обжигали, и наше дыхание смешивалось, настраивалось на единый ритм.

Василиск излился несколько раз, запрокинул голову и довольно зарычал. А у меня внизу живота словно взорвался горячий пузырь, сладкие волны прошлись по телу, резко ушло предельное напряжение. Я ослабела в руках Рика, и он прижался, прошептал на ухо:

– Ты все равно моя. Моя. И я никому тебя не отдам.

От этих слов, колени совсем ослабели. Я сползла на кровать и пару минут видела только его синие глаза и слышала только его натужное дыхание.

8

Вдох и выдох… выдох и вдох… Уфф…

Я медленно приходила в себя, понимая, что пациенты не ждут. А Рик ждал. Так, как умел только он – долго, терпеливо, ни словом, ни жестом не поторапливая, не выдавая внутреннего напряжения.

Василиск давно обмылся в палатном душе, оделся и медлил, позволяя мне спокойно вернуться к реальности. Протянул руку – и я схватилась за нее. Дернул на себя, и я вскочила на неверные ноги. Рик приблизился, страхуя.Ахнуть не успела, как взгляд его помутнел, засверкал знакомым горячечным блеском, скулы предельно натянулись, а тело окаменело.

– Гон, – сквозь зубы процедил василиск.

Ну ничего себе! Ведь только что у нас все было! Человек бы не смог столько раз подряд заниматься любовью! Что уж говорить о теперяшнем!

– А-а-а скоро закончится гон? – осторожно нащупала я почву, не желая обидеть Рика, задеть чувства.

Он беспомощно пожал плечами, окатил очередным лихорадочным взглядом и выдохнул:

– Обычно месяца два, – и отвернулся, словно не хотел смущать, сбивать с ритма.

Я быстро помылась, тщательно вытерлась белым махровым полотенцем с крючка в душевой ипоспешно натянула одежду.

Только после этого Рик повернулся снова – все еще каменный, возбужденный – и расплылся в кривой улыбке.

– Подлатаем народ, и я тебе все расскажу. Про болота. А то пациенты уже теряют части себя, а болота пока держатся.

Я хмыкнула, кивнула и первой покинула палату.

Работы прибавилось. Мамочки-пантеры переполняли приемное, толкались в очередях к хирургам всех специализаций, метались по коридорам в нервном перевозбуждении. Запах тестостерона горчил на языке, смешивалсяс густым запахом металла, перебивал удушливую лекарственную вонь.

Повсюду царил галдеж – под завязку переполненные гормонами подростки шумели, сопели, перекрикивались и умудрялись даже тут затеять ссоры.

Вездесущие медбратья носились по отделению скорой быстрее пули, предупреждая рукоприкладство, строго-настрого запрещая обращения.

Следом шустрили уборщицы, поддерживая приемное и коридоры в более-менее первозданном и гигиеничном виде.

Ну да! Сезон первых боев в животном обличье… Черт! Вчерашнего что ли мало?

Я позволила себе тяжкий вздох, получила от Рика ободряющее поглаживание по спине, теплый синий взгляд и юркнула в третью хирургическую. Здесь, предсказуемо ждал парнишка из племени рыжих пантер. Редкий вид обитал только в одном из миров перекрестья, и одним из последних перебирался к нам – поближе к неиссякаемой энергии и особенному долголетию.

На самом деле оборотни эти вовсе не были рыжими, как я. Скорее желтовато-оранжевыми, с яркими красными пятнами. Также необычно выглядели и их прически – словно все племя поголовно сделало колорирование.

Обитали рыжие в пустынных землях, и почти сливались с барханами.

Мальчик стиснул зубы, скривился и держался за ухо. Белая тряпка в его руке быстро окрашивалась алым.

Парень беспокойно ерзал на кушетке, наблюдая, как я готовлю дезинфектор – плохой признак, слишком переволновался. Я подошла вплотную, и пациент в ужасе отшатнулся. И я применила старый-добрый трюк для мужчин-оборотней –наклонилась так, чтобы грудь оказалась прямо на уровне глаз мальчика. Настроение больного поменялось в одно мгновение. Парнишка уставился на меня, не моргая, скрестил ноги и быстро сглатывал. Мужчины! Хоть пилой их пили, а базовый инстинкт тут как тут.