Сапёр, который ошибся

Настроение было благодушным, и поэтому мы покурили немного анаши. Она оказалась очень забористой (настоящий пакистанский шан). Вообще-то, это из ряда вон выходящее событие в боевых условиях. Существует негласный запрет на курение анаши во время рейда, потому что из-за твоей слабости могут погибнуть товарищи, но мы курнули и сидели, плотно прижавшись друг к другу в выложенной из камня бойнице, перекрытой палаткой. В горах земля сильно каменистая, и окоп в ней не выроешь, поэтому собирали плоские плиты и выкладывали из них бойницы. Сидели, вели разговоры, потихонечку прикалывались: «…косяк горит, глаза горят!!!».

Рыжий баран.

На следующий день к нам на плато подошла рота афганцев, среди них был и наш старый знакомый советник. Поприветствовали друг друга, как старые друзья, постояли, поговорили «за жизнь» и подарили им пару овец. Но недолго длилось наше счастье, пошли слухи о том, что завтра мы переходим в другое место, а поэтому пришла очередь за рыжим бараном, которого собирались зарезать в последнюю очередь. Овцы крепко жались к нему и не хотели расходиться. Барана схватили и потащили из стада, с одобрительным хохотом завалили на снег, перерезали горло и оставили лежать, чтобы кровь стекала под уклон. Стадо стояло рядом и не разбегалось, никто тогда не обратил внимание на трагичность ситуации, обреченность жертв и безжалостность палачей.

Новая позиция.

На утро мы тронулись в путь, пробивая дорогу для афганцев. Они пошли на хребет, который был перед нами, а мы приняли левее и, немного пройдя, вышли на удобное широкое место, плотно поросшее кедрачом. Нам выпала красивая позиция с видом на заснеженную долину.

Горы, которые начинались за долиной, были на территории Пакистана. Посреди долины лежал полуразрушенный кишлак, разрезанный высохшим руслом горной реки. Впереди живописный хребет и сзади красивая цепочка хребтов, за которыми был Хост и наша броня. Сразу же стали строить бойницу — на этот раз мы делали большое сооружение на 5 человек.

Расчистили снег, наломали хвойных веток на подстилку, в изголовье поставили вещмешки. Сверху закрепили плащ-палатку, на которую положили длинные ветки и сразу же развели костер, чтобы разогреть сухпай. Спустилась ночь. Луна залила сине-зелёным светом сказочные окрестности.

К часу ночи слева от нас разгорелся бой. Это духи подкрались к десантникам и выбили их с хребта. Десантники отступали в нашу сторону, и мы готовили для них позиции. Тревожно ожидали жестокой ночной стычки, но десантникам удалось контратаковать и вернуть свои позиции.

Начштаб.

На утро оживление — прилетели комендачи, и стали рыть блиндаж для начштаба. Мы активно помогали валить деревья, носить камни. В обед прилетел и сам начштаба, привёз печку и тут же подключился к строительству. Все забегали, «зашуршали». К вечеру блиндаж был готов.

Мы забрались в свою бойницу, развели костёр и стали готовить ужин. Вдруг из долины донеслось, словно курлыканье журавлей. Это летели ракеты. Мы кинулись тушить костер, чтобы не нанесли удара по нам, но ракеты пролетели над нашими головами и упали за хребет приблизительно в районе нашей брони.

Там заполыхало зарево, и мы стали пробивать эфир: «Дымка — броня, я Дымка-1, ответьте как у вас там дела?». После чего последовал бодрый ответ «Дымка -1,я Дымка — броня ракеты упали рядом, но никто не пострадал». Следом последовал отборный мат начштаба. Через несколько минут, он прибежал на наши позиции, и устроил большой разнос, особенно потому, что никто из разведчиков не знал, кто вышел на связь. Разведчиками усилили ночной дозор на подступах к позициям.

Прикол.

Ночь скучно, хочется пострелять. Отвели молодого в скалы и дали ему гранату: «Ты бросишь гранату вниз, чтобы она упала перед нашими позициями, а мы от души постреляем, ну, а ты бегом обратно». Вернулись на свои позиции и стали ждать. Молодой медлил. Тогда в предполагаемое место выстрелили из подствольного гранатомёта. Подствольник хорош тем, что стартовый хлопок не громкий, а разрыв довольно приличный, особенно в ночной тишине.

Взрыв грянул, и мы открыли плотный огонь, к нам присоединилась пехота слева. Прибежали командиры. Посмотрели на пятно разрыва, и сказали, чтобы смотрели в оба, и ушли. Молодого нет, пошли за ним, а он стоит с гранатой в руке и жалобным голосом говорит: «А я гранату не бросал». Мы заржали, как кони, над его детской наивностью, дали ему бодрого тычка и в наказание продлили срок дежурства, передав своим сменщикам.

Присутствие начальства под боком — всегда неудобства: построения, беготня на доклады. Ближе к обеду ситуация резко осложнилась.

Арт. наводчик.

Со стороны Пакистана стали появляться небольшие группы душманов, и подходить к кишлаку. Мы давили на арт. наводчика: «Ну, давай огня!». Он следил за их перемещением и азартно отвечал: «Нет, пускай соберутся в кучу». Вдруг на наших глазах произошло невероятное: духи спустились в сухое русло, и исчезли из вида.