Сапёр, который ошибся

С утра пили чай в ожидании праздничных хлопот. Где-то около 9 утра поступило сообщение о том, что возможно придётся сниматься с «насиженного» места. Бойцы ворчали и надеялись, что сегодняшний день проведём здесь, в праздничной атмосфере. Сразу же стали варить яйца. Большой казан, полный яиц не торопился кипеть, и к 10 часам, когда вода только — только собиралась кипеть, поступило распоряжение начштаба: «Сворачивать лагерь и выдвигаться!»

Это был полный облом! Яйца в смяточку не донесёшь в вещмешке, полном боеприпасов, да и мясо сырое тоже не потащишь по жаре, протухнет. Торопливо очистив по яичку, поздравили друг друга с Пасхой.

— Христос Воскресе!

— Во истину Воскресе!

Стали собираться в дорогу. Оставили казан с яйцами и бедных перепуганных ягнят. Передвигаться в горах тяжело, и каждый грамм превращается в килограмм, поэтому лишнего с собою не возьмёшь. Торопясь, снимал сигнальные мины по всему периметру, и собрался одним из последних. Торопливое построение и проверка личного состава. Командир показал мне ориентир, на который должна выйти рота, и торопливым шагом стали спускаться в долину.

Меняем дислокацию.

Мы уходили влево, туда, где горная река, разделяясь на два рукава, омывает небольшой кишлак. Это только сверху долина кажется плоской как стол, на самом деле поля расположены террасами на разных уровнях, и пересохшие русла, по которым в период таяния снегов с гор текут стремительные потоки ледяной воды, разрезают долину вдоль и поперёк.

Денёк выдался жарким, и я решил опробовать освежающий крем, но, к сожалению, охлаждающий эффект был короткий, а мазь на коже вызывала дискомфорт. Я прекратил эти процедуры и вытер насухо кожу.

Темп был взят быстрый, шли без отдыха с короткими привалами по 10 минут через каждый час. К середине дня вдалеке показалась конечная точка нашего маршрута. Каменная гряда, ощетинившаяся скалами на выходе из долины, до неё было 10–12 километров. В долине мы были, как на ладони, и поэтому, когда подошли ближе к пересохшему руслу, решили спуститься вниз и идти по нему. Русло было в ширину 10–15 метров и в глубину 3–4 метра.

Сверху параллельно с нами шёл дозор во главе с пулемётчиком. Эта маленькая группа была очень хорошей мишенью для снайпера, тем более что мы не смогли бы быстро выбраться из русла. Песок и мелкая галька на дне русла были сухие. Но под ними была вода, и после роты оставалась петляющая влажная тропинка. Ноги вязли в песок, идти было тяжело, но зато безопасно. Горячее солнце припекало, но все старались не пить, чтобы не дразнить жажду.

Каменная гряда медленно приближалась, и метров за 500 до неё русло изгибалось и уходило в бок. Гряда была не очень высокой, но скалистой, с неудобным подступами и тяжёлым подъёмом. Уже ближе к вечеру мы смогли подойти к повороту русла. И вдруг с гряды в нашу сторону прогремели автоматные очереди.

Бой.

Рота кинулась к краю русла и спряталась за обрывистым берегом. Те, кто шли сверху спрыгнули к нам. Нам снизу не видно было тех, кто держал оборону на каменой гряде, и отцы-командиры решили атаковать. В первой группе я выбрался на обрывистый берег, и мы устремились под обстрелом к гряде. Судорожно стучали автоматы, вокруг свистели пули, поднимая фонтанчики пыли, но мы, не обращая на них внимания, со всех ног бежали к спасительным скалам. Добежав, рухнули за камни, задыхаясь от быстрого бега. Следом за нами побежала следующая группа, и так вся рота перебежала под прикрытие скал.

Время клонилось к вечеру, и командиры решили штурмовать скалы двумя группами. Одна группа двигается вверх и вправо, а другая — вверх и влево. Мне довелось двигаться вправо в составе передовой группы. Карабкаться по скалам без специального снаряжения тяжело. Тем более духи видели нас и открывали прицельную стрельбу. Мы же отчаянно карабкались, чтобы забиться в безопасное место или глубокую щель.

Мы даже не отстреливались, потому что лезли, как тараканы, по почти вертикальным скалам или ужами вертелись между камней. Чем выше поднимались вверх, тем сильнее был ужас оттого, что, если ты оступишься, обвалится ступенька под тобою или тебя легко ранят, то, упав на эти камни, разобьёшься вдребезги.

Духи старались стрелять прицельно, изредка сбиваясь на длинные очереди. Мы подсказывали друг другу, где легче карабкаться или какой сектор простреливается. Тогда, собравшись с силами, бросался под пули, ожесточённо работая руками и ногами. Пули цокали о камень, свистели над головой, и вот, задыхаясь, встаю под прикрытие скалы, и кто-то подаёт руку, помогая вскарабкаться выше.

Леденящий душу страх охватывал меня. Что-то похожее однажды видел у быков, которых грузили в машину, чтобы отправить на бойню. Они отчаянно сопротивлялись, но их всё-равно впихнули в кузов. Молодые быки стояли и мычали охваченные ужасом от предчувствия неминуемой смерти. От сильной дрожи ходуном ходила шкура.