Саракш: Кольцо ненависти

— Но они не просто терпели, — продолжал Сикорски, — они еще и всячески старались выбиться наверх. И они продавали и предавали — легко плыть по течению. Выродки-аутсайдеры — это резерв выродков-властителей, из которого отбирались наиболее мерзкие экземпляры, как нельзя лучше подходившие для пополнения так называемой элиты. А кроме того, выродков держали специально, в качестве громоотвода. Несмотря на правильные речи с трибун, несмотря на радио, телевидение, газеты, рекламу, несмотря даже на излучение башен, копилось и копилось в людях раздражение и требовало выхода — реальность не заменить миражами, и никакие башни не убедят голодного в том, что он сыт. И тут как нельзя кстати — выродки. Вот они, враги, вот они, во всем виноватые, ату их! Голодной и обманутой толпе бросали кусочек мяса, и люди немного успокаивались — до следующего раза. Вот по этим причинам выродки и жили, а кое-кто из них жил очень даже неплохо. И если бы выродков не было, их непременно бы придумали.

Свинство, подумал Мак, свинство непролазное. Грязь и подлость…

— Все это подполье, — Рудольф устало потер высокий лоб, — один большой балаган, театр кукол. Революционные романтики и фанатики-одиночки гибли, взрывая башни, их «злодеяния» показывали потом обывателям по телевидению во всех подробностях — тебе ли об этом не знать, — а подавляющее большинство подполья состояло из людей-марионеток, дергавшихся на ниточках в руках режиссеров-постановщиков. И выродки из подполья тоже выходили в элиту, как например Калу Мошенник, предшественник Тогу Говоруна. Оратор и пламенный трибун, борец против тирании, за свободу и счастье для всех и каждого быстро сменил амплуа, оказавшись при Отцах в Департаменте пропаганды, и демонстрирует свой яркий талант на другом поприще. Вернее, демонстрировал — до него добрался Вепрь, и я не стал мешать Тику Феску поговорить с Мошенником по душам. Так что зря ты надеялся на высокие нравственные качества подпольщиков, Максим, и на то, что они безоговорочно тебя поддержат. Они себе на уме и посторонних советчиков-доброхотов не только не приемлют, но и считают их врагами, мешающими делать то, что они считают правильным. А массы… Не будет никакой вспышки праведной ярости обманутых и прозревших народных масс — думаю, ты в этом уже убедился. Диктатура Неизвестных Отцов была по-своему совершенна — совершенна в своем уродстве, бывает и такое. А теперь ее нет, и люди растеряны: они не знают, что их ждет и не придется ли им горько пожалеть о том, что Неизвестных Отцов, заботливых и мудрых, больше нет. Они карали? Да, карали, но они и заботились о своем народе, ночей не спали, можно сказать. Все познается в сравнении, Мак.

Ирония, прозвучавшая в последних словах Рудольфа, не соответствовала мрачному выражению его лица, и Максим не мог понять, шутит Сикорски или говорит серьезно.

— Так что же мне делать?

— На недостаток дел и забот нам с тобой, Мак, жаловаться не придется. Мы займемся упорядочиванием — кстати, придумал я, как будет называться твоя должность во Временном Совете, надо будет провести это предложение на ближайшем заседании. За наши северные границы можно не беспокоиться: я связывался с прогрессорами, работающими в Хонти, и развитие ситуации в неблагоприятном для нас направление заторможено — пока заторможено, а что будет через месяц, сказать трудно. И есть еще экзотическая Пандея, от которой можно ожидать чего угодно, есть Дикий Юг и есть Островная Империя с ее белыми субмаринами. Но сегодня мы имеем возможность сосредоточиться на внутренних проблемах страны — проблем этих по горло.

— Инфляция…

— Что там инфляция — экономика вообще, больная экономика, требующая лечения. Это будет посложнее, чем стрелять и взрывать, хотя стрелять, полагаю, нам еще придется. В стране растет преступность — неизбежное следствие развала карательного аппарата Отцов и отсутствия дееспособной центральной власти. Так всегда бывает в смутные времена, было такое и на Земле. Спекулянты наглеют, а люди голодают — дело может дойти до голодных бунтов. Запасы зерна пока еще есть, нужно только сделать так, чтобы они дошли до людей, а не обогатили кучку беспринципных дельцов, готовых на все ради выгоды.

Выгода, подумал Максим. Неужели какая-то там выгода, да еще выраженная в каких-то там деньгах, может быть ценнее человеческих жизней? Ерунда какая-то…