Саратовские игрушечники с 18 века по наши дни

Супергерой смотрит на вас чаще всего через прицельное устройство автомата или прозрачную маску. Мы должны понять, что супергерой с накачанной мускулатурой и обвешенный оружием, вступивший на борьбу со злом, не имеет ничего общего с нашим сказочным героем Иванушкой, который тоже борется с силами тьмы, только борьба эта разная, средства разные и итог не одинаков. Да и сам Иванушка, открытый, добродушный, ласковый, готовый с себя последнюю рубашку отдать обездоленным, не похож на супермена. А почему он такой? Он такой потому, что его наша русская цивилизация породила, его воспитала православная среда. И это хорошо знают наши противники. Потому и гонят на наших солдат впереди себя жён и детей, рассчитывая, что наш Иван в ребёнка или в женщину не выстрелит, сам погибнет, а не выстрелит. И сколько гибло так?… Вот она тебе наша разность. Запад для себя этот вопрос решил давно и однозначно – чужие судьбы его не волнуют. Сначала начисто разбомбят кого угодно, так что детские кроватки на деревьях висят, а затем начинают завозить оставшимся в живых гуманитарную помощь, да в их чуланах рыться. Здорово… да!? Всё это не ново. Новое в другом. Воспитывать суперменов или воспитывать Иванушек? – вот вопрос. Если мы будем воспитывать при помощи игрушек суперменов, то мы практически отказываемся от своей истории и своих традиций и отдаёмся во власть иных народов без единого выстрела. Это война, но иным способом.

– Эх, куда повернул. Думаю, что ни Илларион, ни тем более Африкант об этих проблемах не думали, когда свои игрушки лепили.

– У их поколений были свои проблемы и такой вид оружия, как игрушечный, ещё не был изобретён. Сейчас игрушечное мастерство поиссякло, образовалась щель в потребительском рынке вот в неё, и лезут все как тараканы.

– Поиссякло? Или специально поиссякли?

– Я больше склоняюсь ко второму.

– Так ведь не всё поиссякло, например Пётр Петрович жив и здоров, – и Георгий вопросительно посмотрел прямо мне в глаза. Я не увидел в них лукавства и ответил прямо и сразу.

– Нет, Георгий. По современным меркам я, конечно, игрушечник, но, ни Фиме, ни Иллариону с Андрияном я даже в подмастерья не гожусь. Как говориться «На безрыбье и рак рыба»,.. то были титаны.

– Однако, чего бы вы больше всего хотели как «мастер на безрыбье»?

– Проехать бы по школам близлежащих сёл: Полчаниновки, Песчанки, Б. Фёдоровки, Б. Ивановки, поговорить с руководством, провести с детьми и учителями мастер-классы по лепке, научить организации лепного дела с целыми классами. У меня же, Георгий, в этом большой опыт. И они не будут думать, чем детей на уроках труда занять. Дело это не простое, а из первых рук получить знания, очень даже полезно.

Наступила пауза. В это время малыш всё – таки достиг сумки и запустил в неё ручонку. Я взял и потихоньку погрозил ему пальцем. Видно это карапузу не понравилось, он быстро выдернул руку из запретной сумки, и на меня уставилось чёрное ствольное отверстие игрушечного автомата. «Тла-та-та – произнёс новоявленный супергерой, выпустив в меня длинную очередь с миганием красной лампочки на конце ствола.

– Вы, кажется, убиты,– проговорил тихо Георгий.

– Да, дети, кажется, повзрослеют быстрее, чем мы наделаем собственных игрушек, – ответил ему я так же тихо.

– Хорошо, что ещё контрольным выстрелом не жалует.

– Ещё бы…

– Ну-ну.

– А, впрочем, всё равно всё будет не так, как нам думается… и наши опасения могут не оправдаться. У России свой путь. Как её за последние сто лет не корежило на жизненных ухабах. У неё никогда не было ровной дороги, как и у этого «Пазика».

Мы молчали. Дальше философствовать не хотелось. Ленивые мысли, словно морские волны, медленно набегают на душу и, не сдвинув ни одного булыжника былых дум, так же медленно откатываются назад, унося с собой придонный гравий мелочных мыслишек и серую муть воспоминаний.

Водитель выключил в салоне свет. Мы сразу очутились в таинственном сумрачном пространстве, подсвеченном мигающими на приборной доске маленькими светодиодами. Невидно лиц, одни контуры человеческих фигур на сиденьях.

Мелькают за окном придорожные знаки, тёмные маслянистые лужи по обочинам шоссе лениво отражают свет фар; разогнавшись, несётся, поскрипывая обшивкой «Пазик», ввинчиваясь в фиолетовую мокрую жуть облегающего его пространства, и порой кажется, что это не «Пазик», а Отчизна, оторвавшись колёсами от земли, взмыла в небо и катится над планетой, подпрыгивая на звёздных скоплениях и покачиваясь на широтах и меридианах вселенной; это она, недоступная никаким силам, торит свой путь, а внизу, в оранжевом мареве сменяющихся эпох изумлённо смотрят ей вслед народы и тихо спит на руках у матери маленький борец за справедливость, видя обворожительный и таинственный сон.

Август 2011.

Об авторе