Саркома

Гости с энтузиазмом восприняли приглашение может и потому, что устали от официальных

застолий в ресторанах под недремлющим оком партийных работников и сотрудников КГБ.

Милиция по своему статусу все же ближе к простому народу, общается с самыми его низами.

Многие фанаты-меломаны и экзальтированные дамы в ожидании своих кумиров сгрудились у

здания. Не торопились покидать стадион, желая вручить цветы и взять у артистов автографы.

Появление в дверях, сначала Калача, а затем Соловьяненко, Гнатюка и Леонтьева встретили

аплодисментами и криками: Браво! Ура! Виват!

— Граждане, расступитесь, расступитесь! — властно потребовал Вячеслав Георгиевич. — Все мы

любим, обожаем наших замечательных артистов за их изумительные голоса и прекрасные песни.

Они благодарны вам за внимание, но очень устали и нуждаются в полноценном отдыхе. Будьте

благоразумны.

Но мало кто внимал этим просьбам, призывам и требованиям. Тогда Калач, словно тараном,

рассекал своим телом толпу, а офицеры образовали коридор для прохода к «Волге».

Гости расселись в салоне автомобиля и «Волга», управляемая подполковником в сопровождении

милицейского УАЗа и двух «Жигулей», осторожно, чтобы никто из зевак не угодил под колеса,

выехала за территорию стадиона . В одном из «Жигулей» с трафаретом ГАИ ехали начальник

МРЭО капитан Ивняк и ваш покорный слуга.

«Волга» с эскортом прибыла к парадному входу в здание ГОВД. Вячеслав Георгиевич решил,

перед тем, как с артистами отправиться на пикник, показать свои апартаменты, провести экспресс-

экскурсию по зданию, ознакомить с работой сотрудников, в частности, эксперта-криминалиста.

Однако на избалованных вниманием столичных чиновников и публики стандартная обстановка и

атрибутика милицейского учреждения не произвела особого впечатления.

Желание Калача пустить пыль в глаза они восприняли с деликатной снисходительностью. Почти

каждому из них довелось участвовать в больших концертных программах, в том числе

посвященных Дня Победы, Великой Октябрьской революции, дню советской милиции и другим

событиям и юбилейным датам.

Вячеслав Георгиевич и я поняли это по уставшим лицам артистов, их скупым вопроса,

прозвучавшим ради приличия. Экскурсия получалась спешной, скомканной и вдруг Анатолий

Соловьяненко обратил взор на видимую из-за толстой решетки лестницу, ведущую в ИВС.

— Что там? — поинтересовался знаменитый оперный певец.

— ИВС, — ответил подполковник и, заметив его недоумение, расшифровал. — Изолятор

временного содержания.

— И кого там содержат?

— Нарушителей общественного порядка: пьяниц, хулиганов, тунеядцев, осужденных на пять,

десять и пятнадцать суток, а также подследственных, в отношении которых возбуждены

уголовные дела.

— Интересно, интересно, — промолвил Соловьяненко. — В изоляторе мне еще не приходилось ни

бывать, ни выступать. Хотелось бы взглянуть, хоть краем глаза, как им живется в подземелье.

Конечно, если мои коллеги не возражают и этот объект не является запретной зоной.

— Зона запретная, но для вас сделаю исключение. Предупреждаю, что зрелище не из приятных.

Наберитесь терпения.

Дмитрию Гнатюку и Валерию Леонтьеву тоже интересно было взглянуть на обитель

правонарушителей, поэтому они согласились на экскурсию.

Подполковник велел помощнику дежурного по ГОВД открыть двери в эту преисподнюю.

Спускаясь по лестнице, гости сразу же ощутили резкую перемену атмосферы застоявшийся запах

пота и других испражнений с аммиачным привкусом.

— Надежная вентиляция и кондиционер бы не помешал, — сказал Леонтьев, прикрывая ладонью

лицо и нос.

— Валерий, кондиционеры предназначены для кабинетов, санаториев, пансионатов и других

курортных и культурно-развлекательных заведений, а здесь изолятор для правонарушителей и

жизнь им не должна казаться медом. Чем суровее и невыносимее будут условия содержания, тем

меньше у них будет желания совершать злодеяния. А если мы создадим в камерах все удобства и

комфорт с импортной мебелью, сантехникой, телефоном, телевизором, то от стремящихся здесь

прописаться не будет отбоя. Лишь скотские условия заставят арестантов задуматься о

превратностях своей судьбы и встать на путь исправления. Суровый быт и тяжелый труд их в

законопослушных людей перекуют. И без того на содержание и кормление этих паразитов

государство затрачивает немалые средства. Они сидят на шее у трудового народа, поэтому по

«заслугам» и наказание.

Артисты не посмели возразить железным аргументам Калача. В ИВС к своему удивлению я

увидел сержанта Кострюбина и спросил:

— Что ты здесь делаешь?

—Как положено, служу, — с вызовом, нагло заявил он

—Вячеслав Георгиевич, как это понимать? — спросил подполковника.

— Он осознал и исправился. У нас некомплект, кто будет охранять арестованных? Может нам в

постовые подрядиться? Что молчишь? Не следует рубить сгоряча, надо трезво оценивать

ситуацию,— небрежно произнес Калач. А я подумал, что он в грош не ставит мое мнение и такая

практика продолжится дальше. По его просьбе старшина отворил смотровое оконце в двери

одной из камер. Гости по очереди обозрели ее интерьер: в центре стол, у стен нары, у двери