Саша, Володя, Борис...

— Я состыковался с друзьями, о которых мы говорили. — Речь шла о людях Бадри Патаркацишвили, партнере Бориса, имевшего обширные связи в Грузии. Они должны были сделать ему фальшивый паспорт. — Приезжай побыстрее с деньгами. Десять тысяч. Нет, лучше пятнадцать.

14 ОКТЯБРЯ, В день годовщины свадьбы, Марина с Толиком улетали в Испанию. В последние часы перед отлетом Саша звонил каждые полчаса, пока они не вырулили на взлетную полосу и ее не заставили выключить телефон. Когда самолет приземлился в Малаге, она увидела Юрия Фельштинского, который махал ей рукой в толпе встречающих.

— Где Саша? — сразу спросила она. — Он ведь не в Нальчике?

— В Тбилиси, — сказал Юрий. — Он сейчас позвонит и сам тебе все объяснит.

В арендованной Фельштинским машине они поехали вслед за туристским автобусом, держа курс на Марбею, прибрежный курорт в Андалузии, куда у Марины была путевка.

— Конечно, я понимала, что что-то происходит, что Нальчик — это легенда прикрытия. Я думала, что он хочет на некоторое время вывезти нас из Москвы, потому что нам грозит какая-то опасность, — объясняла она потом. — Такие вещи в их профессии случаются. Но когда он позвонил и сказал, что мы, вероятно, не вернемся в Россию, я совершенно не была к этому готова.

— То есть как не вернемся, Саша? — закричала она в трубку. — А как же мама с папой, наши друзья, дом? Где мы будем жить? Здесь, в Испании? Без тебя? У тебя же нет паспорта, чтобы к нам приехать!

— Маруся, успокойся, пожалуйста. Юра тебе сейчас все расскажет. А я перезвоню через несколько минут.

Фельштинский объяснил, что Саша в Тбилиси ждет, пока некие “друзья” сделают ему фальшивые документы. Как только он их получит, он сможет переехать в более безопасную страну, где Марина и Толик смогут к нему присоединиться. Это наиболее благоприятный сценарий. Если же документы выправить не удастся, то дело плохо: тогда Саше придется тем же катером возвращаться в Россию, где его непременно посадят в тюрьму; нет никаких шансов, что его оправдают в третий раз. Грузия — не самое безопасное место, и поэтому телефонные дискуссии следует свести до минимума. Если Саше все же придется вернуться, то лучше, чтобы никто не знал, что он нарушал подписку и выезжал за границу. А пока им не остается ничего другого, только ждать.

Теперь все стало на свои места. Марина решила отложить решение, пока ситуация с паспортом не прояснится. В течение следующих десяти дней она старалась получить хоть какое-то удовольствие от отпуска, и они разговаривали с Сашей только на безобидные темы. “Как на свидании в Лефортово”, шутила она потом.

Убедившись, что Марина и Толик в порядке, Фельштинский оставил их в Марбее и улетел к Саше. Позднее он рассказал мне, что связывался в Тбилиси с английским и американским посольствами, пытаясь заинтересовать их Сашиной персоной, но ничего не добился.

23 октября “друзья” наконец выполнили обещание и доставили Саше новенький грузинский паспорт с его фотографией, но с другой фамилией. Они с Фельштинским тут же уехали в Турцию, которая предоставляет безвизовый въезд жителям бывшего СССР.

Утром 25 октября Саша позвонил Марине из Антальи. Он только что переговорил с Борисом и со мной. Наступил момент истины. Теперь у него появилась возможность перебраться в одну из западных стран. Она должна для себя понять, чего она хочет — жить в изгнании или вернуться в Москву? Он согласится со всем и сделает, как она скажет. Только ей придется решать за двоих.

Это было самое трудное решение в ее жизни. Она очень любила Сашу, но никогда не ощущала себя частью его жестокого и опасного мира; она никогда не интересовалась подробностями его работы и не стремилась участвовать в его сражениях. Если сейчас она к нему поедет, то, скорее всего, ей предстоит превратиться в его боевую подругу. Может, лучше вернуться домой, а дальше пусть бежит один? Она будет его ждать, ведь ждала же она, пока он сидел в тюрьме. Пусть сам справляется со своими проблемами — переходами границ и фальшивыми паспортами; ведь у нее на руках шестилетний ребенок и мать с больным сердцем в Москве.

Как она объяснила мне потом, принять окончательное решение ей помог звонок Березовского. Она лежала в гостиничном номере, глядя в потолок. Толик играл на улице с мальчиком из их тура. Где-то далеко звучала андалузская мелодия. Зазвонил телефон.