Саша, Володя, Борис...

Если и был в России журналист, перед которым Путин был в долгу, то это Доренко. Во время думской кампании 1999 года в своей еженедельной программе он травил и высмеивал путинских соперников Примуса и Лужкова самым беспардонным и вульгарным образом, чем заработал презрение большинства коллег по журналистскому цеху. Но его передача была суперпопулярной и невероятно помогла Путину, сделав из него фигуру, привлекательную во всех отношениях по сравнению со смешными и жалкими оппонентами. С точки зрения Путина, Доренко безусловно был одним из “наших”, и президент начал именно с него.

“Он зазвал меня в свой офис в Кремле с огромным двуглавым орлом над столом, чтобы сделать предложение, от которого я не мог отказаться, — рассказывал мне Доренко много лет спустя. — Мол, ты либо член команды, либо нет. Кто не с нами, тот против нас. Если с нами, то бедным не останешься — и он, как рэкетир, сделал характерный жест пальцами. А если пойдешь против, то далеко не уйдешь. Вот и весь сказ”.

Доренко передернуло. “Стиль для меня — все, — объяснял он. — В форме — девяносто процентов содержания. Когда Борис что-то от меня хотел, он всегда обсуждал суть вопроса и выслушивал возражения. В случае разногласий он обычно добивался своего, но, по крайней мере, делал это цивилизованно. Если он настаивал на профессиональном компромиссе, то всегда объяснял, насколько это важно для более высоких целей”.

Доренко был не безгрешен, но всему есть пределы. То, с чем он столкнулся сейчас, было запредельно.

— Во всем виноват орел, — продолжал он. — Путин сидел под орлом, гребаный глава государства, и “вел базар по понятиям”, будто пахан на нарах. Я просто не мог этого вынести. Мой отец — офицер, я вырос в военных городках, и я думал обо всех этих несчастных болванах, для которых орел что-то значит. Я бы мог выслушать это от кого угодно, но только не от президента.

Доренко отказался принять предложение. Через пару дней Костя Эрнст, длинноволосый интеллигент, которого пять лет назад Борис сделал самым влиятельным продюсером в стране, позвонил Бадри.

— Знаю, что я полное говно, но решил играть на победителя, — сообщил он. — Сопротивляться бесполезно, Бадри, уж извини, — и повесил трубку.

В тот же день Эрнст снял Доренко с эфира и заменил редакторов новостных программ.

Доренко, самый импозантный и узнаваемый телеведущий в стране, понимал, что с этого момента его карьера окончена, но он не мог уйти, не оставив за собой последнего слова. И тогда он совершил акт отчаянной храбрости даже по тем, все еще либеральным временам. Он в последний раз вышел в эфир на НТВ, телеканале своих вечных конкурентов, где доживала последние дни команда Игоря Малашенко. Перед многомиллионной аудиторией Доренко бросил публичный вызов президенту, рассказав о разговоре в Кремле, об орле над президентским креслом и о предложении, от которого он все-таки отказался. С тех пор телезрители его больше не видели. Через несколько месяцев какой-то морской офицер заявил, что Доренко намеренно наехал на него на своем мотоцикле во время ссоры в московском сквере. Против Доренко возбудили уголовное дело и дали четыре года условно за хулиганство. Теперь он ведет программу на московском радио.

Убрав с дороги Доренко и поставив под контроль редакцию новостных программ, Кремль взялся за структуру собственности ОРТ. Борис пытался выстроить оборону, передав свои 49 процентов акций в управление группе известных журналистов, отличавшихся своей независимостью. Но 7 декабря в Москве арестовали Колю Глушкова. Имея заложника в Лефортово, Борис был вынужден согласиться на переговоры.

Посланцем Кремля оказался не кто иной, как тишайший Рома Абрамович, прилетевший из Москвы на Лазурный берег. Его вилла была в получасе езды от Шато-де-ля-Гаруп. Приехав на разговор с Борисом и Бадри, “он пытался изобразить из себя нейтрального посредника, действующего в наших же интересах,” — вспоминал потом Борис.

— У меня к вам поручение от Володи и Саши [Волошина],- сказал Рома. — Вы же понимаете, что если они захотят, то просто отберут вашу долю, и вы не получите ничего. Но чтобы все были довольны, я договорился, что выкуплю ваши акции. Предлагаю 175 лимонов. Соглашайтесь, хорошая цена.

Борис и Бадри переглянулись. По их оценкам, ОРТ стоило не меньше миллиарда, так что их доля составляла 490 миллионов.

— Не пойдет, — сказали они.

— Володя и Саша сказали, что если вы согласитесь, то они отпустят Колю Глушкова.

— Ты можешь это гарантировать?

— Они так сказали.

И после этого меня обвиняют в торговле заложниками, подумал Борис. Он согласился на 175 миллионов, и к концу января 2001 года сделка была завершена. В течение последующих нескольких месяцев по той же схеме Рома выкупил у Бориса и Бадри “Сибнефть” и другие российские активы. (В 2008 году Борис предъявил Роману Абрамовичу иск в лондонском суде, утверждая, что согласился с заниженной ценой под давлением).

Получив контроль над ОРТ, Рома дал возможность Кремлю назначить новый совет директоров. Но Колю Глушкова так и не отпустили.