Саша, Володя, Борис...

ВЕЧЕРОМ В ПЯТНИЦУ 17 ноября поступили результаты токсикологии. Теперь все стало официально: у Саши в организме обнаружен таллий. Марина сообщила мне об этом по телефону из больницы. В ее голосе чувствовалось облегчение: по крайней мере, теперь известно, что с ним. Ему начали давать антидот.

Если до этого момента Саша, лежавший в заштатном госпитале на краю Лондона, никого не интересовал, то теперь вокруг него поднялась невообразимая суета. В больницу прибыл отряд полицейских “для обеспечения безопасности”. Пациента начали готовить к переводу в клинику Лондонского университета в Юстоне, ведущий медицинский центр в Великобритании. Еще один отряд полиции нагрянул в дом Ахмеда Закаева в Мосвел-хилле.

— Они забрали Толика, — сообщил по телефону Ахмед. Пока Марина была в больнице, Толик после школы приходил к Закаевым.

— Ты не поверишь, — продолжал Ахмед. — Восемь ментов на трех машинах, приехали и сказали, что у них приказ немедленно забрать Толика. Мои внуки перепуганы, кричат: “За что арестовали Толика?”

Я в это время мчался на такси в Юстон, но прихав в клинику, обнаружил, что Саша, доставленный на скорой помощи с полицейским эскортом, уже в палате, и к нему не пускают. Двери на этаже были заперты, через стекло в конце коридора были видны полицейские. Я замахал руками, чтобы привлечь их внимание, но в этот момент раскрылась дверь лифта, и на площадке появились два подтянутых джентельмена в штатском. Было ясно, что они идут к тому же пациенту, что и я.

— Хотелось бы узнать, кто вы такой? — обратился один из них ко мне, не представившись.

— А вы кто такие?

Один дал мне визитку и переписал мои данные. Это был старший следователь антитеррористического управления Скотланд-Ярда, как выяснилось впоследствии, одна из наиболее светлых личностей в этой сфере. Полисмены попросили отменить на сутки все визиты друзей и родственников, чтобы дать им время получить Сашины показания. Я стал звонить Марине, но ее телефон был выключен. Больше делать было нечего, и я отправился в ближайший бар.

Не успел я расположиться за стойкой, как позвонил Ахмед: “Они задержали Марину!”

— Как это задержали?

— Она позвонила с больничного телефона. У нее отобрали мобильник, выгнали из Сашиной палаты, приставили полицейского и никуда не пускают. У Толика мобильник тоже молчит. Когда его уводили, сказали, что повезут к Марине, но его там нет. Я на пути к вам.

Мы поспели к дверям отделения одновременно. Вход преградил полицейский.

— Мы хотим видеть г-жу Литвиненко.

— Она занята.

— Она что, взята под стражу?

— Нет, она занята.

Менты и в Африке менты, подумал я. Есть только один способ на них воздействовать.

— Если через пять минут ее здесь не будет, то я сообщаю прессе, что госпожа Литвиненко и ее двенадцатилетний сын задержаны полицией.

— Подождите, я доложу начальству, — сказал полисмен.

Через минуту в дверях появился мой знакомый из антитеррористического управления. Он явно был здесь самый главный.

— Прошу извинения, — сказал он миролюбиво. — Ребята перестарались. Это районная полиция, и они не знают, что происходит. У них приказ взять под охрану свидетелей.

— Зачем задержали ребенка?

— Он был в полицейском участке, а сейчас его уже везут обратно к г-ну Закаеву. Я еще раз извиняюсь.

Через минуту привели Марину.

— Спасибо, мальчики, за освобождение. Вот, вернули телефон.

Она была сильно бледна, но старалась улыбаться. Было уже за полночь. Ахмед повез ее домой.

УТРОМ В СУББОТУ 18 ноября я подобрал профессора Генри у его дома, и мы поехали в клинику.

— Таллий, — объяснял он по дороге, — вещество без цвета, вкуса и запаха. Летальная доза — один грамм. В первые десять дней все выглядит, как пищевое отравление. Волосы начинают выпадать примерно через две недели, что дает злоумышленнику время скрыться. Очень удобный яд.

В больнице он продолжил читать лекцию о таллии молодым докторам:

— Тело пытается избавиться от яда, выбрасывая его в кишечник, но он очень быстро всасывается снова. Антидот работает, связывая таллий, пока тот находится в кишечнике.

Саше давали антидот под названием “Прусская синева”. Огромные синие таблетки было очень больно глотать, учитывая плачевное состояние горла и пищевода, ведь он по-прежнему не мог ни есть, ни пить. Но он был стоикий боец, и командирский вид профессора Генри его явно ободрил.

— Уверен, что вы меня из этого вытянете, профессор.

— Я вижу, вы справляетесь неплохо, — обнадежил его Генри. — Разрешите пожать вам руку. У-у, да у вас полно сил!

— Если бы не эти трубки, я смог бы отжиматься, — гордо сказал Саша.

Когда мы вышли из палаты, Генри выглядел озадаченным.

— Очень странный случай. Его лечат от таллия, но при отравлении таллием должна быть мышечная слабость, а у него железное рукопожатие.

Я показал ему токсикологический анализ из Барнет-госпиталя.

— Ну вот, смотрите! — заволновался профессор. — Тут написано: “уровень таллия в три раза выше нормы”. В три раза это слишком мало, чтобы вызвать такие симптомы. Непохоже на таллий, хотя небольшую дозу таллия, он, вероятно, получил.