Сашенька

Член суда Сатинов: Обвиняемая Цейтлина- Палицына, расскажите нам подробнее…»

Сатинов впервые на этом процессе задал вопрос. В Катенькиных ушах звучали голоса всех этих людей, собравшихся под сводами Сухановской тюрьмы, в комнате, залитой посреди ночи ярким электрическим светом. Лысый Ульрих сидел на председательском месте между Сатиновым и третьим членом суда — все в парадных габардиновых гимнастерках и начищенных до блеска сапогах.

Едва выйдя из квартиры Сатинова после столь драматически закончившейся беседы, Катенька позвонила Максиму, рассказала все слово в слово, с трудом сдерживая слезы. Но Макс подбодрил ее.

Велел ей Сатинов ознакомиться с его выступлением на суде — так пусть она прочитает не откладывая.

Сатинов советовал ей почитать его мемуары — это ведь тоже что-нибудь да значит! Максим предложил встретиться завтра в полдень у бывшего ЦГАОР — архива близ площади Маяковского, где хранятся особо секретные государственные документы.

Сейчас была глухая ночь, и Катенька в своем крошечном гостиничном номере читала материалы процесса Сашеньки. Она налила себе немного водки — для храбрости и для того, чтобы снять усталость.

Сквозь маленькое оконце ей светили рубиновые звезды Кремля.

« …Как вы достали цианид? Расскажите трибуналу!»

Катенька представляла, как Сашенька стоит в конце Т-образного стола, бледная, исхудавшая, избитая, но все равно красивая. Что она подумала, когда, борясь за жизнь, увидела среди членов суда Ираклия Сатинова?

Она должна была сдерживать любые проявления чувств, даже сделать вид, что не узнает его, — ведь все наблюдают и за ее реакцией, и за ним.

Представьте ее удивление, потрясение, но прежде всего тревогу: ее дети в безопасности? Или присутствие Сатинова означает, что дети…

«Обвиняемая: Сейчас расскажу, гражданин судья.

Мой муж Иван Палицын достал цианид в лаборатории НКВД.

Сатинов: Откуда вы знали, какие пластинки следует обрабатывать?

Обвиняемая: Мне было известно, что товарищ Сталин любит грузинские народные напевы, песни из кинофильмов «Волга- Волга» и «Веселые ребята», арии из опер Глинки и Чайковского. Поэтому обработала ядом именно их.

Сатинов: Вы служили японским милитаристам, польским панам и английским империалистам в сговоре с Иудушкой Троцким?»

У Катеньки все похолодело внутри, когда она представила себе, о чем в этот момент думала Сашенька: Снегурочка и Карло — где они? Что с ними?

«Обвиняемая: Да, Троцкий приказал совершить эти убийства, выполняя волю японских милитаристов и английских колонизаторов.

Сатинов: А связь с белогвардейцами, с бывшим ротмистром Саганом, который направлял ваши действия от имени Троцкого, заставлял использовать методы, которым он вас обучил еще в юности?

Обвиняемая: Вы имеете в виду сексуальную распущенность? Да, я использовала эти методы, чтобы вербовать агентов, например таких, как Беня Гольден.

Сатинов: Писатель Гольден стал вашим агентом?

Обвиняемая: Я попыталась его завербовать, как учил меня бывший ротмистр Саган, но должна признаться перед лицом партии: Гольден — дилетант, беспартийный обыватель, не отличающийся особой бдительностью, но он никогда не имел отношения к нашему заговору, который считал «игрой».

Ульрих: Вы меняете свои показания?

Обвиняемая: Перед лицом товарища Сталина и партии я должна говорить только правду. Я виновна, виновны мой муж и бывший ротмистр Саган, но Гольден — просто дитя, не способное ни на какой злой умысел».