Сашка. Книга вторая

– Зачем? Я тебя послушал.

– Я, выходит, хорошая учительница? Ну, а книжка как? – голос с придыханием.

– Интересная, я бы перечитал её, но к «петушкам» потянет. – Он впился взглядом в щелку меж пышными грудями, которая расширилась, когда она наклонилась к нему.

В библиотеку вошли два подростка.

– Посиди, я вернусь, – шепнула она.

Он встал у окна, ощущая в груди сладостное предчувствие, ведь был он не таким зелёным мальчиком, каким, вероятно, представляла его Роза. Вскоре она вернулась, дыша учащённо, как будто пробежала немалое расстояние. Он стоял у окна. Она подошла, стала рядом, прислонившись к стене спиной; и вдруг потянулась к нему. Он обнял её. Поцелуй их длился долго, необыкновенно долго. Она стала отнимать губы, зато его руку просунула себе под платье. Он с волнением почувствовал бархат и тепло её кожи.

– Посматривай в окно, не пришёл бы кто, – выдохнув, шепнула она.

В окно был виден вход в здание. Ручка Аллы вдруг скользнула по его брюкам и расслабила ремень. Сашка не успел опомниться, как брюки оказались спущенными, трусы тоже… «Ого!» – воскликнула она, опустив широко расширившиеся глаза. Ну, а затем он услышал её стон, скрежет зубов; опомнился, когда она оттолкнула его от себя, прошептав: «О-о-о, какой жеребчик… Надевай штаны…».

16

К Сашке подбирался восемнадцатый год. Недолго и до взрослой зоны. А менять место жительства ему не хотелось, потому что жилось здесь пока неплохо: вместо тяжёлой работы – репетиции, концерты, еда вовремя. Татарчонок из оркестра, Вахрутдинов, обучил его мастерству сапожника, и Сашка преуспел в нём так, что к концу второго года отсидки получать стал и он заказы. Словом, завелись деньги, а это курево и еда из ларька. А ещё купил, послушав того же Вахрутдинова, у вольнонаёмного хороший костюм и рубашку. Сам бы до этого не додумался – тратить деньги на тряпьё, помня, что сидеть очень долго. Но татарчонок сказал о возможной амнистии, мол, прибудет комиссия, которая может освободить досрочно. Сашка, узнав об этом, не без основания поверил в благоприятный исход, потому что в зоне был на хорошем счету. Боясь что-то напортить, он даже стал избегать привычной после концерта пьянки. Прекратил и посещение библиотеки, помня, с кем погуливает Роза.

И правда, прибыла комиссия. В списках претендентов на освобождение Сашка отыскал и свою фамилию. Толпящиеся вблизи двери пацаны мелко дрожали: «О чём спросят? Как отвечать?» Вызвали Сашку. Вошёл он, не чувствуя ни ног, ни рук. На колени готов был упасть, только бы выпустили из этой сытой жизни. Перед глазами вихрем пролетели бессонные ночи с мыслями о покатившейся вниз судьбе, о том, что есть другая жизнь, где люди имеют семьи, работают, воспитывают детей, сочиняют и печатают стихи. И ведь это ни на другой планете, а на этой.

– Ну, и что? – воззрился на Сашку толстый, с залысиной мужчина. – Когда бросишь людей резать и обчищать буфеты?

У Сашки из памяти выбилось всё, что он хотел сказать. Впрочем, его и не собирались слушать: лысый брезгливо поморщился и рукой махнул. Вызвали другого. Вышел за дверь Сашка, расстроенный до потери сознания, спустился с крыльца. Истукан истуканом. И не сразу понял молодого лейтенанта, который откуда-то подошёл и пожал ему руку.

17

С такими, как он, счастливчиками, Сашка собрался на свободу. Приодел новый костюм, не забыл гитару, подаренную ему руководством зоны. Колонна бывших подростковых заключённых направила шаги к машине за территорией зоны. Туда же шли и пятеро из взрослой зоны, что была недалеко. В их группе увидел Сашка тёзку, с которым познакомился, будучи на концертах. Ещё не до конца осознав, что он теперь на свободе, почувствовал беспокойство, так как подросток, который шёл с ним рядом, рассказал ему о разговоре между двумя пацанами. Смысл разговора в том, что Сашка вышел на волю не без денег, и ещё костюм у него хороший – не то, что их роба, поэтому нужно его поставить на «гоп – стоп». Начинать жизнь на свободе с таких проблем Сашке не хотелось. Поэтому, когда сели в машину, он не случайно оказался рядом с тёзкой. Тот ему обрадовался, по плечу похлопал, но, увидев тень заботы в глазах его, спросил:

– Жаль зону? Чего такой?

Наклонившись, Сашка прошептал тёзке о «гоп-стопе», глазами показав на сидевших в углу автомобиля пацанов.

– Вон те, что ль? – презрительно улыбнулся и громко спросил взрослый друг, глянув в упор на подростков, которые тут же съёжились. – Ты же в Омск едешь, – обнял он Сашку, – а я дальше, так что доставлю целым.