Сашка. Книга вторая

Низко понурив голову, пришёл Сашка к Звереву, владеющего крохотной, но отдельной комнатой. Тот сидел за столом и строчил письмо.

– Сашок, ходил к мастеру? – спросил он, продолжая писать.

– Был, – махнул Сашка рукой.

– Вижу, не понравился он тебе. Орал?

– Орал.

– Про министерство что-нибудь говорил?

– Говорил.

– А что мне двадцать и пора гнать во взрослую командировку?

– Про это нет.

– Скажет ещё. Ты плохо в людях разбираешься. Лаврентич – милый человек. Сам убедишься завтра.

Утром, на другой день, вошёл Сашка в кабинет мастера уже со Зверевым. Мастер встретил их улыбкой и обратился к Звереву:

– Володя, я твою просьбу помню. Будет твой в конторке щёлкать на счётах.

Выйдя за двери, Зверев криво улыбнулся:

– По-другому и не могло быть: я дочь его в Москве на литфак устроил; конечно, не я, а отец, но это всё равно. Артачиться начнёт, можно обратный ход сделать. Но я и сам тут в авторитете. Посидишь, увидишь.

15

Стучать костяшками непоседливому Сашке быстро надоело; тогда Лаврентич поставил его вторым напарником – возить с помощью конской тяги чугун, дрова и продукты. Но и это продолжалось недолго: Зверев добился ему месячного отпуска, так как подходило время концертов. Сначала провели их внутри колонии, потом вне зоны, для шефов, в клубе Лесозавода. После каждого концерта вне зоны организовывались танцы с местными девушками. Сашке, после выступления, хлопали особенно долго. Вскоре, по инициативе заместителя начальника зоны, Сашке поручили организовать струнный оркестр. Шефы обеспечили инструментами. Сашка настроил балалайки, мандолины, гитары и выбрал несколько музыкантов из большого числа желающих. Начал обучение с песни «Светит месяц». Через две недели увеличил репертуар до пяти песен. Как-то послушал их исполнение заместитель начальника зоны, ему понравилось. И со следующего дня оркестру назначили поощрительный паёк – по пирожку с рисом к чаю.

В оркестре числился высокорослый, горбоносый паренёк – санитар Сева. Он как-то позвал Сашку зайти к нему в тюремную больницу, где угостил спиртом. Но Сашка опьянел не от спирта, а от тёмных глаз медсестры, Аллы. Впрочем, она давно остановила свой выбор на эрудите Севе, который имел много свободного времени, чтобы перечитать тюремную библиотеку. Вблизи Аллы он вёл умные речи, и Сашка, заходя к дружку, но, в самом деле, к ней, напрасно пытался его болтовню поддержать. При этом отмечал насмешливые искорки в её глазах. А когда вконец обнаглевший Сева начал цитировать Гегеля, Сашке ничего не оставалось, как стать в зоне самым читающим зэком. Но подходить к Алле, как оказалось, нужно было с другой стороны.

Как-то зашёл он в больницу, держа в руке гитару, чтобы дать поиграть Севе, который пропустил репетицию. Но Севы не было. Ожидая его, Сашка побренчал на гитаре, стараясь перед медсестрой, мелодии из кинофильмов. Ура! – он увидел её восторг. Теперь приходил он в больницу только с гитарой через плечо; и она всегда встречала его улыбкой. Однажды Севы на месте опять не оказалось. И Сашка, по её просьбе, проиграл знакомую мелодию, под которую она покрутилась в танце, и вдруг, подлетев к нему, чмокнула его в губы. Он прижал её к себе, но вдруг услышал шаги. Она отскочила в сторону. Вошёл Сева. Вошёл и кинул на обоих выразительный взгляд. Не сумев скрыть смущение, Сашка поторопился уйти. За дверью услышал её: «Что ты, он мальчишка…». «Но, вижу, стоит шишка…» – зло бросил Сева. Хотелось Сашка возвратиться, чтобы гитару о его голову разбить. Он же ни о чём плохом не помышлял. Просто ему доставляло удовольствие видеть её глаза, чтобы, потом, долго представлять их. Привычным маршрутом он пошёл в библиотеку и попросил у Розы – миловидной, невысокой женщины лет тридцати – книгу о любви. Библиотекарша, улыбнувшись, принесла ему тонкую книжонку, на обложке которой красовалась женщина, похожая на Розу. Под портретом прочёл он название – «Пышка».

– Что, Сашенька, не клеится с Аллой? – вдруг спросила его Роза.

Она незамужняя женщина, которую приручил к себе молодой надзиратель, часто заглядывающий к ней в библиотеку не ради книжек. К Сашке относилась она с внимательностью, по-матерински выспрашивая о его настроении, здоровье. На концертах садилась у сцены и громче всех хлопала Сашке. Он, став посещать библиотеку, с некоторых пор почувствовал непонятное желанье ей всё рассказывать. Вот и теперь рассказал о поцелуе Аллы и неожиданном приходе Севы.

– Это у девушки был порыв, – объяснила Роза. – Но они давно живут по-настоящему, тебе, дружок, там не светит ничего.

– Ты, Роза, туда же. Мне от неё и не нужно ничего. Я говорю тебе, что она в душу запала! – он постучал кулаком по груди.

– Понимаю, Саша, – улыбнулась она. – Не хочу разочаровывать тебя и что-то втолковывать, но без близости телесной мечты улетучиваются.

В больницу он перестал ходить. Книжку прочёл быстро и пришёл в библиотеку – сдать. Роза улыбнулась, когда он вошёл, и завела его за перегородку и усадила на стул, сама же села напротив, легонько прижав его ноги коленями:

– Не ходил больше к Алле? – как-то особенно спросила, приблизившись к нему.