Сатана-18 (СИ)

Глава восемнадцатая

Организаторский талант Танвила раскрылся к концу дня. Возле входа уже гудел мощный портативный генератор мощностью 2600 Вт. Его кабель, развернутый во всю длину, был проложен к главной панели подземного здания. Без всяких фанфар и громких речей электричество заработало и приборы включены в сеть. Но, вот беда, пятнадцать потолочных панелей, унаследованные от советских времен, излучали тусклый, колеблющийся свет. Танвил не был удовлетворен. Он оперативно заменил прогнившее старье современными портативными светильниками, которые до мельчайших деталей озарили все помещения, позволив читать даже мелкий шрифт. Грузовик совершил еще одну поездку в Ужур и доставил больше запчастей и канистры с бензином. Всем членам команды, включая маленькую Катю, было поручено убирать, подметать и расставлять мебель в жилых отсеках. Между тем к полуночи оборудование, установленное для обработки природной среды, заработало и из потолочных труб начал поступать здоровый, пригодный для дыхания воздух. «Приготовьте себе кровати и хорошенько отдохните», объявил Танвил, обходя комнаты и бесцеремонно просовывая голову в каждую дверь. Боевики разместились на нижнем этаже напротив столовой. Их инвентарь, о котором они день и ночь беспокоились, всегда был перед глазами. Отсюда они могли внимательно следить за нагромождением своих ящиков и коробок. Их постельные принадлежности, разложенные на подвесном полу, состояли из толстых войлочных одеял и туго свернутых молитвенных ковриков. «Завтра необходимо включить компьютеры», на исходе дня Танвил давал последние инструкции. «Михаил и Глаша, вы должны оценить общее состояние ракеты и определить необходимый ремонт. Всем спокойной ночи.» «Спокойной ночи,» вежливо ответили Беловы, прежде чем запереть дверь. Их «спальня» представляла собой офицерскую жилую зону с тремя двухъярусными кроватями. Портреты советских вождей и пропагандистские плакаты коммунистической эпохи так и остались приклеенными к круглым стенам. Тонкие матрасы, подушки и одеяла, а также спальные мешки, привезенные из Ужура, обеспечили маленькой семье Михаила временный комфорт. Уставшая от рабочего дня, Катя крепко спала, пока ее отчаявшиеся родители обсуждали свою авантюру. «Он прав,» прошептала Глаша на ухо мужу. «Мы проверим ракету. Очень хорошо». «Мы должны найти возможность осмотреть корпус боеголовки», едва слышно ответил Михаил. «Нам повезло, что все радиоактивное содержимое много лет назад украли северокорейцы. Теперь нам остается только переделать интерьер под свои нужды». «Может быть, я слишком оптимистична, но я начинаю верю в нашу удачу. Твоя сумка с миллионом «баксов» нам очень пригодится в Америке. Хорошо, что ты вовремя успел найти ее, пока я возилась с медведем.» Ее задорный смех заставил его улыбнуться. «Как долго мы пробудем в космосе?» «Не долго. Всего тридцать пять минут. Мы будем невесомы,» хихикнул Михаил. «Не думаю, что это весело», рассердилась Глаша. «Ты бы лучше нашел решение обеспечения нас теплоизоляцией и снабжения кислородом». «Я это спроектирую», заверил ее Михаил. «Но есть еще одна большая неопределенность. Боеголовка теперь представляет собой пустую оболочку. Груз из нее вынут. Но для того, чтобы ракета могла нормально лететь, боеголовка должна весить тысячу килограммов — именно на такую массу она была спроектирована. Если этого не произойдет, мы пролетим дальше чем положено. Вместо Северной Америки мы плюхнемся в Атлантический океан.»

«Ах, вот как?» Глаша вздохнула. «Тогда нам придется разработать траекторию для более легкой полезной нагрузки». Михаил коснулся своего лба. «Кислородный баллон и изоляция будут весить еще семьдесят-девяносто килограммов. Остальное возьмет на себя свинец. Кроме того, свинцовые листы ослабят космическое излучение». «Ты забыл о парашюте,» поправила его Глаша. «У него тоже есть масса». «Я понятия не имею, сколько он весит. И сначала нам нужно его найти.» «Раньше они хранились на складе на другой стороне базы. Мы должны туда добраться, но когда? Он хочет, чтобы мы всегда находились под землей». «Это может стать проблемой. Танвил — диктатор». «С ним надо ладить, Миша,» грустно сказала Глаша. «У нас нет другого выбора». «Я, конечно, буду стараться,» неохотно согласился Михаил.