Сатанисты XX века

Статуя, отлитая из темной бронзы, изображала Царицу Небесную в длинном плаще, из под которого виднелась божественная ступня, стоящая посреди узкого серпа молодого месяца. Развевающееся покрывало скрывало распущенные волосы под венцом из ярко позолоченных 12 звёзд, окружающих широким сиянием царственно-прекрасное, небесно-кроткое лицо Богоматери. На груди Пречистой Девы белел букет серебряных лилий, а божественные руки простирались над городом, как бы благословляя и охраняя его. Расстояние и художественное исполнение пятитисаженной статуи скрадывали её размеры: она казалась не больше обычного человеческого роста.

Вид Мадонны в этой обстановке, на фоне вечнозелёного леса, с голубым озером вместо подножия, между бледными сияниями серебряного полумесяца над её головой, был так величествен и вместе с тем так трогателен, что Гермина невольно сложила руки, как на молитву.

— Это «Горная Мадонна» — покровительница города, не правда ли? — спросила она невольно понизив голос.

— А ты откуда знаешь? — коротко кинул лорд Дженнер.

— Мне рассказывал капитан Джаксон о том, как Мадонна спасла Сен-Пьер от извержения в 1853 году, и как благодарные граждане воздвигли эту статую, считающуюся и теперь покровительницей всего острова.

Лорд Дженнер нахмурился.

— Кем считается? Суеверными женщинами, необразованными креолками, да глупыми неграми, — холодно заметил он. — Но видно, человечество неисправимо. Теперь, как и тысячи лет назад, оно создает себе кумиров и затем молится своим созданиям и верит в их защиту… Смешно и глупо!

— Не обратив внимания на раздражённый тон своего собеседника, Гермина ответила так, как ей подсказало сердце:

— Я знаю, что вы англичане, не молитесь Мадонне, но всё-таки признайся, что эта статуя Небесной Заступницы прекрасна и величественна.

— При чём же тут небо? — пожав плечами возразил лорд Дженнер. — Ведь ты же слыхала, что статуя отлита и поставлена менее полувека назад. Мой отец лично знал художника, лепившего модель в Париже. Ему заплачено было десять тысяч франков за работу, не больше и не меньше. Правда, когда статую отливали, здесь на заводе, мимо которого мы только что проехали, то глупцы приносили свои серебряные ложки и сахарницы, золотые кольца и браслеты, которые и бросались в расплавленную массу «ради спасения своей души», — насмешливо докончил англичанин.

— Разве это не трогательно, Лео?..

— Глупо, душа моя… Глупо и только… Говорят, что звезды на голове этой статуи отлиты из чистого золота, а полумесяц у её ноги и лилии на поясе — из чистого серебра. Но если это так, то настоящее чудо, по моему, в том, что почти за пятьдесят лет не нашлось ни одного человека, пожелавшего убедиться в справедливости этих рассказов… В конце концов, обломать одну из двенадцати звезд или отпилить полупудовый кусок полумесяца было бы не так уж трудно.

Гермина возмутилась.

— Какой ты прозаический человек, Лео! Ты не хочешь признать трогательной веры в Небесную Покровительницу. Я же нахожу, что такие суеверия отрадны и успокоительны, хоть я и не христианка, — смущённо добавила она.

— Ты еврейка, — сказал лорд Дженнер таким тоном, что Гермина с удивлением подняла на него свои глаза.

— Скажи мне, Лео, тебе неприятно, что я еврейка? Это всегда коробило принца Арнульфа, — необдуманно сказала Гермина и умолкла, опасаясь, что это имя вызовет неприятные воспоминания у её ревнивого возлюбленного. Чтобы не дать времени заметить своё неосторожное напоминание, Гермина быстро заговорила. — Раз мы начали разговор о религии, Лео, я надеюсь, что ты знаешь мою готовность повторить тебе слова Руфи: «твоя родина — моя родина, твой бог — мой бог»… Но всё же я иногда боюсь, чтобы моё еврейство не стало помехой к нашему… к нашему браку! — едва слышно докончила она.

Лорд Дженнер не сразу ответил. Погружённый в созерцание Мадонны, он произнёс как бы невольно:

— Евреи великая нация!.. Евреям обещано владычество над всей землей… Еврейская религия была мировой религией задолго до рождения Сына этой… статуи…

Наполовину робким, на половину каким-то странно-вызывающим жестом лорд Дженнер протянул руку к Мадонне, золотые звёзды в венце которой ярко горели в солнечных лучах.

Гермина с недоумением смотрела на него.

— Впервые в жизни слышу христианина, говорящего так о евреях. Положим, я знала, что англиканская церковь чтит библию, но все же…

— А почему ты считаешь меня христианином? — неожиданно спросил лорд Дженнер.

Гермина широко раскрыла глаза.

— Ты уже не раз спрашиваешь меня об этом и даже ужасно напугал, когда я было подумала, что ты можешь быть магометанином! В этом ты меня разуверил. Но всё-таки я не знаю, к какой религии ты принадлежишь, и это беспокоит меня… иногда.

— Почему? — ласково спросил лорд Дженнер. — Не всё ли равно, какому богу молиться, раз ты сказала мне, что мой бог будет и твоим богом…

— Вот именно поэтому мне и хотелось бы знать, какому богу придётся мне молиться! — простодушно заметила она. — Право, Лео, пора бы тебе сказать мне это…