Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

Вильям Шекспир, молодой, но весьма преуспевающий английский драматург, усиленно готовился к смотру британской драмы, посвященному годовщине победы над «Великой испанской армадой». На сей раз он решил участвовать в смотре комедией. Он успел уже написать полдюжины исторических хроник и две-три кровавые трагедии, исключительно благосклонно встреченные театральной общественностью и критикой, и теперь ему хотелось дать волю своему воображению и веселости, написать что-то забавное, искрящееся остроумием, в чем отразился бы могучий, освобожденный от предрассудков и догм дух Ренессанса (впрочем, он и не подозревал, что позднее так назовут время, в которое он жил и творил). Он надеялся, работая над комедией, и сам поразвлечься и посмеяться, потому что знал, что это вернейший способ позабавить и посмешить зрителей. Сюжет, как говорят театралы, сам плыл ему в руки: случайно ему попалась старинная комедия Плавта, довольно, впрочем, примитивная, в которой говорилось о забавных приключениях двух близнецов, чему виной было их удивительное внешнее сходство. Сюжет ему понравился, вдохновил его, и он без долгих размышлений (что было свойственно ему в те годы) решил использовать его, разумеется придав ему более современное звучание и обогатив его тем, что критики и литературоведы двадцатого века назовут шекспировским гением.

Писалась комедия легко, и он даже удивлялся, как он мог до сих пор писать только о насилии да убийствах, когда из него так и били остроумие и озорная фантазия. А может быть, тайной, но истинной причиной этого необыкновенного творческого подъема была вспыхнувшая в нем любовь к молодой актрисе театра «Друри-Лейн» Маргарет Брук, а может, причина заключалась в том, что он был молод, здоров, полон вдохновения и смелых замыслов, а звезда его всходила все выше и выше на лондонском театральном небосклоне.

Комедию он закончил за две недели, написал, как говорится, за один присест. Прежде чем отнести ее в театр «Друри-Лейн», с которым у него был заключен договор, Шекспир решил позвать к Маргарет Брук нескольких своих близких друзей — драматургов, критиков, артистов, чтобы выпить по стаканчику виски и заодно почитать им комедию и послушать их мнение. Ему самому пьеса нравилась, он полагал, что пусть она и не гениальна, но хороший жизнерадостный спектакль по-ней поставить можно. Однако это был его первый опыт в жанре комедии, и ему хотелось посоветоваться с друзьями.

Виски было отличное, шотландское. Маргарет оказалась прекрасной хозяйкой, и чтение прошло с большим успехом. Все присутствующие смеялись от души и под конец не могли удержаться и захлопали (тем более что комедия была короткая — тогда гонорар платили не за строку).

— А теперь забудьте, что вы мои друзья! — сказал Шекспир. — Я хочу услышать ваше абсолютно беспристрастное мнение. (Шекспир был молод, и истина была ему дороже похвал.)

Первым взял слово Бен Джонсон, известный мастер комедии, изрядно поднаторевший в этом жанре.

— Ты, брат, написал чудесную комедию! — сказал он. — Только ее не пропустят.

— Как это не пропустят! — вскочил Шекспир. — Что значит не пропустят?

— Очень просто, не пропустят, и все. Примут охотно, может, даже репетировать начнут, но в конце концов комедию твою не поставят.

— Почему, черт возьми?

— Потому что она смешная, — невозмутимо сказал Бен Джонсон.

— Но ведь комедия для того и комедия, чтобы быть смешной!

— Теоретически — да, а практически — нет.

— Ты что, хочешь сказать, что смех вреден? — вспылил Шекспир. — Неужели есть народ, который боится, не любит смеха? Только неврастеники, люди, потерявшие всякую веру в жизнь, могут так относиться к комедии.

— Вильям первый раз пишет комедию, и потому он такой наивный, — невозмутимо сказал Бен Джонсон.

— Я вам докажу, что я совсем не такой уж наивный! — снова вскочил Шекспир. — Я буду бороться за свою комедию до конца.

— Плиз, сэр! — сказал Бен Джонсон и с типично английским хладнокровием допил виски.

И Шекспир принялся доказывать, что он не так уж наивен. Сначала все шло отлично: комедию с восторгом приняли в театре, артисты и технический персонал репетировали с большим воодушевлением, были даже напечатаны афиши, возвещавшие о скорой премьере. Дворцовая газета поместила портрет молодого комедиографа, а две других газеты взяли у него интервью, в котором попросили рассказать о своем отношении к современной молодежи. Но потом Шекспир вдруг почувствовал, что вокруг него образовалась какая-то странная пустота, что режиссер отводит глаза, что артисты при встречах в фойе или коридорах все куда-то спешат — то покурить, то выпить кофе. Наконец его вызвали к директору театра: