Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

Иван Славов.

Френологическое исследование. 1905. (На рисунке изображен князь Фердинанд.)

ЭПИГРАММЫ

О ПРОВЕДЕНИИ МИТИНГОВ

Посредством митингов взяв власть, на много лет

Нервозов наложил на митинги запрет.
Вот так о нравах общества блудница
заботится, когда уже обогатится.

ОБ ОДНОМ ФИНАНСИСТЕ

Наверно, этот человек,

    во избежанье риска,
и душу господу навек
    отдаст лишь под расписку.

ОБ ОДНОМ ВЛАСТЕЛИНЕ

Трубит в газетах журналистов рой,

что бескорыстен властелин вельможный.
И правда, бескорыстен он порой,
когда на этом заработать можно.

* * *

Суля, что все в стране пойдет на лад,

правители приходят к власти.
Боярышник родил бы виноград,
да неспособен он, к несчастью.

НЕСЧАСТНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Угнетала их султана власть,

и стенали все, но, как ни странно,
стоило султанской власти пасть,
стали жаждать нового султана

* * *

Жандарм, что изгнан за битье и ругань,

сейчас левей любого демократа.
Не прочь разносчик, продающий уголь,
одеждой чистой щегольнуть когда-то.

Перевод Н. Гребнева.

Алеко Константинов

ИЗ КНИГИ «БАЙ ГАНЮ. НЕВЕРОЯТНЫЕ РАССКАЗЫ ОБ ОДНОМ СОВРЕМЕННОМ БОЛГАРИНЕ»

БАЙ ГАНЮ ПУТЕШЕСТВУЕТ

Наш поезд вошел под огромный свод Пештского вокзала. Мы с бай Ганю отправились в буфет. Зная, что остановка продлится целый час, я спокойно сел за столик и заказал себе пива с закуской. Народ вокруг так и кишит. И какой красивый! Венгры, правда, мне не очень по душе, но венгерки — это дело другое. Среди всеобщей суеты я не заметил, как бай Ганю испарился из ресторана вместе со своими перекидными сумками. Где бай Ганю? Кружка его стоит пустая. Я посмотрел по сторонам, обыскал глазами весь ресторан — нет нигде. Вышел наружу, на перрон, гляжу туда, сюда — нету! Чудеса, да и только! Видно, пошел в вагон — проверять, не утащил ли кто его коврик.

Я вернулся в ресторан. До отхода поезда — еще больше получаса. Пью пиво, глазею. Швейцар через каждые пять минут бьет в колокол и равнодушно, ленивым голосом сообщает об отправлении поездов:

— Хё-гёш-фё-кё-тё-хе-ги, Киш-кё-рёш, Се-ге-дин, Уй-ве-дек.

Несколько английских туристов глядят ему в рот, а он, видимо привыкший к вниманию, вызываемому его своеобразным языком, осклабившись, дребезжащим голосом еще громче продолжает:

— Уй-ве-дек, Киш-кё-рёш, Хё-гёш-фё-кё-тё-хе-ги, — с особым ударением на каждом слоге.

До отхода нашего поезда осталось десять минут. Я расплатился за себя и за бай Ганю и вышел опять на перрон с намерением отыскать его. Как раз в это время под свод вокзала медленно вползал еще какой-то поезд, и — представьте себе — в одном из вагонов, высунувшись до пояса из окна, красовался бай Ганю. Заметив меня, он стал махать мне шапкой и говорить что-то издали — я не мог разобрать что из-за шипенья паровоза. Но я понял в чем дело. Когда поезд остановился, он спрыгнул на землю, подбежал ко мне и, с изрядной примесью крепкой ругани, которой, с вашего разрешения, не буду повторять, сообщил следующее:

— Ох, братец. Я так бежал, так бежал — язык на плечо.

— Куда ж ты бежал, бай Ганю?

— Как куда? Ты-то зазевался в своем трактире…

— Ну и что?

— Что! Там, понимаешь, дядька этот у дверей как зазвонит вдруг в колокол, и слышу — паровик свистит. Выбежал я — тебе уж не успел сказать, — гляжу: поезд наш тронулся… Батюшки! Коврик мой! Как пустился я за ним, луплю что есть мочи, просто беда… Вдруг вижу, посбавил ходу. Ну, я — хоп в вагон. Закричал тут на меня какой-то хеке-меке, но я, знаешь, шутить не люблю, поглядел на него этак строго, показал ему коврик — ну, он толковый парень видать. Засмеялся даже… Кто знал, что мы назад вернемся? Венгерская чепуха какая-то!

Я, грешный, от души смеялся над бай Ганевым приключением. Бедный! Поезд маневрировал, его переводили на другую линию, а бай Ганю, несчастный, целых три километра бежал вдогонку: коврик-то его там!

— Но ты, бай Ганю, впопыхах забыл заплатить за пиво!

— Велика беда! Мало они нас обдирают! — безапелляционно возразил бай Ганю.

— Я заплатил за тебя.

— Деньги некуда девать — ну и заплатил. Садись, садись скорей, а то как бы опять не пришлось вприпрыжку за машиной, — наставительно промолвил бай Ганю.