Сатира, юмор

– Не-е, – отвечает, то дурное и невыгодное дело… Я совершу такой подвиг, что про меня возьмутся писать лучшие писатели мира. А народы памятник золотой поставят! Вот какая сейчас тематика у меня в голове. Так что не надо ссориться и скандалить, пока я своего не добьюсь.

– Что же ты надумал делать?

– Готовлюсь лететь на Марс в ракете. Уже и заявление подал в Москву. Вот в журнале ясно сказано, чтооро полетят туда люди. Вот я и хочу быть первым марсианином. Мне честь и слава, а тебе – гонорар.

– И когда же вылетать? – спокойненько спрашиваю.

– Как получу сигнал из Москвы. Тем временем начну усиленно тренироваться. А ты, Горпиночка, сотвори мне для этого наилучшие условия.

– Какие именно?

– Не ругайся, хорошенечко корми, покупай каждый день четвертиночку для аппетита. Ведь для такого ответственного полета надо быть физически крепким, при теле и чтоб нервы были и порядке. Покрепче гагаринских. Так, моя милая. А в колхозе заяви, что Харитон Иванович больше не явится на работу, он же уже почти марсианин.

На работу утром не пошел. Я, правда, ни слова. Знаю его характер. По пути на ферму заглянула в правление, пожаловалась председателю. Тот пообещал вызвать, поговорить. Но ничего не получилось из этого: Харитон не явился.

Так продолжалось с месяц. А тут подоспела горячая вешняя пора. Сколько ни уговаривала идти на работу, как горохом об стенку. Спит, ест, читает журналы о ракетах.

Наконец, не выдержала, пошла в правление.

– Посоветуйте, говорю председателю и парторгу, – что делать с марсианином? Пока полетит, мне и уши объест.

Председатель усмехнулся:

– Знаете, что я надумал?

– Что же?

– Состряпаем телеграмму, будто Москва вызывает от нас кого-то для полета на Марс. И попробуем попугать Харитона Ивановича. Давайте сегодня вечером!

Так и сделали. Пришла я с фермы и прикинулась, что плачу. А Харитон:

– Что с тобою, Горпиночка? Кто обидел или занедужила?

– Ой, – молвлю, – хуже… – Обняла его, причитаю: – На кого ж ты меня спокидаешь? Кому же я буду стирать сорочки, готовить обеды? С кем поговорю по душам?

А он так насторожки:

– Что, Горпиночка, может, недоброе слышала в международной тематике?

– Слышала. Только что из правления. Телеграмма пришла. Москва зовет в полет. И кто тебя заставил писать то заявление!? Идем в правление, может, отпросишься. Я не перенесу такого. Идем, Харитоша!

Верите, Харитон как-то разом увял, сжался. Долго разыскивал сапоги, а еще дольше обувался. Дважды левый сапог напяливал на правую ногу. Руки дрожат. А мне смешно!

Пошли в правление. За всю дорогу ни слова не проронил. Вошли. Председатель и парторг поднялись навстречу. Оба такие серьезные, занятые. Первым заговорил председатель:

– Дорогой наш Харитон Иванович… Простите, что побеспокоили. Но дело очень важное… – достал из ящика в столе бумажку. – Сегодня получили телеграмму из Москвы. Вот она: «Трехдневный срок командируйте самого здорового физически колхозника для полета на Марс тчк. Москва, Энский переулок, семь, ГОП».

Сначала рассказ Е. Кравченко я перевел с украинского на русский. Затем мой текст перевел на чувашский чебоксарский писатель Аркадий Эсхель. Двойной перевод опубликовал чувашский журнал сатиры «Капкан» (№ 17 за 1962).

Воцарилась тишина. Харитон дрожащими пальцами взял телеграмму. Долго читал, словно изучал каждую букву. Потом спрашивает:

– А что такое ГОП?

– Государственная организация полетов, – пояснил секретарь партийной организации.

А председатель:

– Так как, Харитон Иванович, поедете в ГОП?

– Разве в колхозе нет здоровее меня человека?

– Нет! – отрезал парторг. – К тому же вы столько тренировались, изучали журналы про ракеты. Словом, мы посоветовались: ваша кандидатура самая подходящая. Поэтому отправляйтесь домой и собирайтесь. Завтра выезжать. И помните, что б с вами ни случитесь, мы никогда не оставим в беде вашу супругу…

Председатель встал, пожал Харитону руку. То же сделал и парторг. А мне так смешно, аж душусь, прячу лицо в платок.

Взяла я Харитона под руку, пошли. По дороге завернули в сельмаг, взяла пол-литра, хоть Харитон и не просил. Купила два килограмма тихоокеанских сельдей.

Дома приготовила ужин. Молча сел Харитон за стол. Выпил полный стакан водки, начал есть. Я достала чемодан и начала складывать белье – готовить в дорогу. А Харитон допил бутылку, умял три сельди, кастрюлю картошек в мундирах. Поднялся и заходил по комнате, как тигр в клетке. А я складываю и плаксиво спрашиваю:

– Харитончик, какой костюм положить?

Он молчит да комнату меряет. А я причитываю:

– И кто просил тебя подавать заявление! Ладно, если все благополучно обойдется: полетишь и прилетишь. А вдруг беда?

Харитон скрипнул зубами, остановился, обнял меня и гак нежненько молит:

– Родная моя… А ты знаешь, что я никакого заявления не подавал?

– Как? А чего ж столько тренировался, поправлялся и называл себя марсианином?