Сатирические очерки

У правительства сразу же возникают сомнения по поводу того, пользуется ли оно доверием нации, которая только что облекла его властью. Представители нации обращаются к доверенному лицу и спрашивают его (то есть доверенное лицо нации), и оно вдруг приходит к выводу, что оно вовсе не доверенное лицо, потому что избирательный закон, благодаря которому его облекли доверием, является временным и весьма несовершенным, а потому-де, мол, оно не может считаться выразителем воли всей нации. Все это верно, и представители, которые не представляют нацию, собираются теперь, опираясь на авторитет своей собственной власти (которой на самом деле у них нет), сочинить другой избирательный закон, а именно такой, который соответствовал бы волеизъявлению всей нации. Тебе следует знать, однако, что поговорка «никто не дает того, чего не имеет» явно дискредитирована представительными правительствами. Чтобы пояснить тебе это на примере, можно сказать, что делается попытка зажечь свечу от другой, незажженной. Теперь тебе ясно? Но несмотря на это, человек, поставленный нацией на пост министра, спрашивает доверенное лицо нации, имеет ли нация доверие к нему, министру. То есть я, например, твой мажордом, назначенный тобою на эту должность, спрашиваю твоего камердинера, разрешается ли мне и впредь исполнять мои мажордомские обязанности. Логично, не правда ли? Зачем же доводить дела до конца, когда можно выполнить их наполовину: такая постановка вопроса сулит массу преимуществ. Да, такова судьба народа, который стремится получить то, что не дают, но берут сами. Ведь тот, кто дает, действует естественно в рамках законности, а законность – враг всяких нововведений.

К счастью, доверенное лицо, вместо того чтобы сказать «нет», ответило «да», и правительство получило «вотум доверия».[418] Мимоходом были затронуты и другие общественные вопросы: так, например, мы стали называть национальной гвардией то, что в прошлом году весьма небезопасно было называть этим именем. В общем, как я сказал уже, ткем и распускаем. В течение нескольких месяцев мы только и делали, что заменяли новые названия старыми, то есть распускали сотканное. Так, министерство общественных работ стало называться министерством внутренних дел, а затем министерством управления, субделегаты превратились в гражданских губернаторов. Скоро у нас появятся политические руководители, а вместо парламента – совещательные кортесы, которые превратятся затем в учредительные и в конституционные.

За несколько месяцев слова национальная гвардия потеряли весь яд, которым они были проникнуты. Все ядовитое теперь из них выжато. Этим они очень напоминают вино. Будучи молодым и свежим, оно небезопасно для здоровья, но стоит разлить его по бутылкам и выдержать, как оно приобретает отличные качества. Напротив, слова городская милиция потеряли свою силу, испортились. Так же как вино: если его не закупорить, оно киснет и теряет крепость.

После того как на этом отрезке пути мы вернулись к исходным позициям, мы обращаемся вновь к избирательному закону. Не знаю, с чем его сравнить, ибо, по чести, не знаю, на что он похож. Прежде всего министр, тронутый благородным поведением парламента, который только что оказал ему доверие, не хочет оставаться в долгу и доверчиво направляет в парламент три проекта сразу – свой собственный, а также проекты, выработанные большинством и меньшинством комиссии, заявив при этом, что рассмотрение их не подлежит компетенции кабинета и что он приемлет все, что будет предложено парламентом. Доверие за доверие! Все принимается целиком. Это величайшая победа, которая очень напоминает нам совсем недавнюю[419] – не буду уточнять, какую именно, – но которая стала основой всего. «Так что ж из этого? – говорит оппозиция. – Посмотрим каковы будут отдельные параграфы». Что касается целого, то с ним все согласны, несогласны только с частями, которые составляют это целое. А в остальном? Остальное пустяки! Общий заголовок, дата, исходные данные – с этим все обстоит благополучно. Иными словами: «Я дарю тебе готовый плащ, но предупреждаю, береги материю, смотри, не испорти капюшон, воротник и весь покрой. Ну, а теперь надевай как умеешь. Я ведь как-никак дарю тебе плащ».