Саттри

А вы, мужчины, можете обогнуть вот здесь на другую сторону. Да. Освободите там проход. Спасибо.

Саттри открыл глаза. У его кровати стояли серьезные молодые люди в хирургических робах и наблюдали. Он упал со смехом на спину и снова пропал. Вниз по циклоиде в мотоциклетной коляске, сглаженная сновидческая поездка сквозь глазок отравленного калейдоскопа, прорезая завитой в спираль курс и зияя вверх по стене на таких скоростях, от которых с лица его все сливалось, и мча сквозь жаркое смещенье эфира, где пело у него в ушах. Присутствующие члены возникали вновь и вновь, лицо и фигура, хрычовка с бурым пламенем вместо волос пронеслась мимо, возникла вновь, циклическая процессия, проникнутая насмешливыми газовыми мозаиками, и снова, слега мутировав, медленно видоизменившись, пока не свернулась постепенно до отвлеченностей цвета и формы, что отсеклись гибким параллаксом, словно призраки от клише для цветной печати, и расстались навсегда. А при этом возникли новые очертанья и прокатились все и дальше, добрая карусель полоумных. Из своего галактического стока, куда его усасывало, Саттри наблюдал эти явления с кротким интересом. Его поле зрения пересек огромный белый врач и отпрянул, быстро уменьшаясь к маленькому концу подзорной трубы. Саттри понял, что у него открыты глаза. Со своих невероятных высот он с печальной веселостью наблюдал за этими лысыми двуногими мутантами, как они с трудом пробираются по оголенной и багровой кромке сознания. Астрономическое искажение закинуло его за красное смещение, и он недоумевал насчет географии этих краев или как мир сцепляется с миром за пределами мира? Закрылась дверь. Его покачивало обратным приливом, катило, он втянул дыханье и снова пропал.

Черный циклоцефал поднял его рычагом и убрал миску крови, натекшей из его нутра, и унес ее, покрытую тряпицей.

На резиновых шинах вкатилась медицинская тележка, вонь серы и спирта. В ягодицу ему вонзилась игла. Он откатился обратно. Ему показалось, будто видит он древесные ветви во дворе под окном. Заполненном фигурками, поджидающими его. Сморщенные и съежившиеся, брадатые и кошкоглазые гномы с гульфиками алого пюса. Кто смог бы их различить? Следующим на кровати лежал старик, седой человек, немощно всасывавший воздух вялым серым голым ртом. Как я как я. Распяли ль они мои кости на дыбе холодного каменного сляба и правят ли лезвьица свои на мое расчлененье?

Сипящие резиноватые олухи с отвислыми чревами все тащились вниз по склону один за другим в плывшем испаренье. Всяк продолжался.

Когда Саттри начали обкладывать льдом, он ощутил громадную печаль, тронутую сожаленьем. Он услышал, как кто-то говорит время, но не сумел понять. Отплыл в морфийном сне.

Вдоль мокрой улицы, освеженный ветер с плевками дождя в нем. Грубый мускусный запах пешеходных дорожек. У него какие-то неприятности. Часовая лавка. Четырехногие часы под стеклянным колпаком, задержанный тройной крючок, на который наживлены золотые шарики, они медленно вращаются. Замедляются до полного покоя. Часовые стрелки тоже. Он посмотрел на свое лицо в стекле. На стене дальше останавливаются другие часы. Я? Лавка закрыта. Мысль спросить. Однако он не станет спрашивать. Часы нужно заводить, и нужны люди, которые их заводят. Кому-то следует сообщить.

Обвиняемый, пожалуйста, встаньте.

Вы слышали выдвинутые против вас обвинения.

Да.

Так точно, сэр. Вхожу около восьми, как делаю это обычно. Видел, как парняга этот в окошко заглядывал, да и не подумал ничего такого. Ну, я зашел, в общем, на часы гляжу и вижу, что-то не то, и подошел им правильное время выставить, а они не идут. Заведены, а не идут. Тут я начинаю озираться, а там творятся всякие странности.

И вы не могли б нам описать все это вкратце.

Так точно, сэр. Ну, мне б любезно весьма не хотелось…

Можете говорить свободно. Обвиняемый надежно закован. Закован ли обвиняемый? Да, закован.

Так точно, сэр. Ну, я принялся оглядываться и тут же вижу, что ни одни часы там не знают, который час дня стоит. И тут увидел, что Щебетушечка помер.

Вы увидели, что Щебетушечка скончалась. Скончался.

Так точно, сэр.

Давайте запишем, что Щебетушечка мертв.

От рук неизвестного лица или лиц.

Это он его прикончил, что сидит там закованный.

Вы не могли бы опознать эти останки.

О господи ж боже мой, нет, не могу я этого вынести, до того меня горем раздирает.

Ваша птица, сэр?

Она самая.

Давайте запишем, что птица – та самая птица.

Конечно же, птица – та самая птица, зовется Саттри, лежит худой, белый, мягкий в лотке со льдом, причудливое четырехногое остывает.

Мистер Саттри, в каком году скончался ваш двоюродный дедушка Джеффри?

Это случилось в 1884-м.

Умер ли он от естественных причин?

Никак нет, сэр.

И каковы были обстоятельства, окружавшие его кончину.

Он принимал участие в общественном мероприятии, и помост не выдержал.

По нашим сведениям, его повесили за убийство.

Так точно, сэр.

Вы отдаете себе отчет в том, какое наказание полагается по обвинению в ликантропии?

Саттри застонал во льду. Это вообще не я был, воззвал он.